Все еще не вставая с табурета, он попытался установить внутреннее безмолвие. Этот шаг занял у него гораздо больше времени, чем обычно — вероятно, потому, что он впервые нарушал приказ Шари, и чувство вины не давало ему расслабиться, погрузиться в покойные глубины разума. Он снова открыл глаза и с изумлением обнаружил, что дом затопила густая чернильная темнота. Характерная дробь известила его, что на деревню обрушился грозовой ливень. Несколько секунд Жека одолевало желание зажечь свечу, так давили на него глубокая темнота и влажность, но он лишь подавил дрожь и закрыл веки. Его мысли внезапно рассеялись, как будто разогнанные могучим ветром, и в тишине его внутреннего храма зазвучала антра, звук жизни. Он быстро добрался до знакомого распутья, с которого начинались все пути, те эфирные коридоры, которые представлялись ему в виде разверстых пастей и туннелей со стенами из голубого света.
— Какими ты их видишь — зависит лично от тебя, — пояснял Шари. — Папа Тиксу рассказывал мне, что в самом начале он видел в них фильтры частиц от старого деремата.
— А вы? Как их видите вы?
— Как отсветы любви Оники…
Жек дал себя поглотить самой первой из пастей и почувствовал, как его подхватило течение безграничной энергии. Какое-то время (какое — трудно было сказать) он парил в потоках эфира, испытывая неописуемое удовольствие. Его тело влилось в пламенное, летучее, изменчивое первоначало, и за последней мыслью о восхитительной маленькой чуме по имени Йелль он потерял ощущение пространства и времени.
*
Скаит высшего эшелона Киакс в красном бурнусе Святой Инквизиции изо всех сил старался не упустить из виду маленькую фигурку, которая проворно лавировала между прилавками рынка Ракамель. Было бы куда проще позволить цели уйти вперед и отслеживать ее ментальный импринт с расстояния, но Киакс не мог проникнуть в ее разум.
Вначале внимание скаита привлекла странная одежда ребенка — мешковатая рубаха и хлопковые штаны, нехарактерные для Ут-Гена. Однако контроль, под которым церковь Крейца и скаиты-чтецы держали дерематы транспортных компаний, осложнял путешествие между планетами империи Ангов, и двенадцатилетнему мальчику не удалось бы преодолеть тройной барьер ментальных, финансовых и физических проверок. Могло случиться, что он обратился к услугам подпольной сети, но, судя по его грязной и мятой одежде, к состоятельной семье он не относился, а пиратские трансферты стоили целое состояние. Несмотря на нездешний наряд он, похоже, хорошо знал центр Анжора, поскольку сновал по улицам без малейших заминок.
