– С наркоманами? Ты о чём, вообще, говоришь?
– Да я говорю о том, что женщина-инвалид из шестой квартиры распространяет наркотики! К ней сюда таскается шваль со всего района. Бабу эту крышуют и мафия, и менты. Владимир Евгеньевич писал жалобы, призывал жильцов поднять шум. Как-то раз бандиты ему сказали: "Ты, типа, не суй свой нос в чужие дела, не то мы его отрежем!" Это было заявлено при свидетелях.
– И он всё же не успокоился?
– Нет, как видишь!
Дохлебав борщ, музыкантша вывалила в тарелку пельмени и налегла на них с неослабевающим аппетитом.
– Если бандиты ему при свидетелях угрожали отрезать нос, я точно была бы вне подозрений? – пробормотала Танечка с робким знаком вопроса. Скрипачке стало смешно.
– Ты что, моя дорогая, с луны свалилась? В квартире – труп с отрезанным носом, перед открытой дверью стоит какая-то девка, в данном подъезде не проживающая, и кто-то будет искать каких-то бандитов, имеющих совместный бизнес с полицией?
– Да уж, вряд ли, – признала Танечка, шмыгнув носом, – слушай, а точно никто не знает, что он тебе отдал ключ?
– Нет, никто не знает. Да правильно я всё сделала, успокойся! Вошли, убили, взяли запасной ключ и заперли дверь за собой!
– Зачем? – воскликнула Таня, – бандиты так бы не сделали никогда! Бандиты должны были поступить так, как и поступили на самом деле. Они специально оставили дверь открытой, чтоб труп был сразу же обнаружен и остальным жильцам неповадно было поднимать шум по поводу наркоты!
– Но если бы я не заперла дверь, ты бы не отмазалась и присела на десять лет, – напомнила Вера, добавив кетчуп в пельмени, – так что, всё зашибись! Дня через четыре я сообщу ментам, что с моим соседом что-то стряслось – звонки не берёт, дверь не открывает. Менты дверь вышибут и получат сильное впечатление.
Танечку передёрнуло.
– Как ты можешь так ненасытно есть, думая о трупе? И почему ты ни капли не испугалась, когда увидела это?
– Нет, я немножко всё-таки испугалась, – запальчиво возразила Вера.
– Немножко?
– Да. Я ведь ожидала это увидеть! А потом, знаешь, мой первый парень работал в морге, и я ходила туда к нему по ночам. Такое там видела – ой-ёй-ёй!
Скрипачка залилась смехом, видимо вспомнив нечто приятное. Уничтожив пельмени, она утёрла губы салфеточкой и наполнила два бокала.
– Теперь могу с тобой выпить. Как, ты сказала, зовут тебя? Танька, что ли?
– Да, Таня.
– Слушай, возьми хотя бы конфетку! Я не могу смотреть, когда просто пьют.
Она придвинула вазочку со вкусняшками. Журналистка взяла кусок мармелада. Когда бокалы были осушены, она поинтересовалась:
