Конечно же, Ирка оцепенела. Сердце в её груди сделалось тяжёлым, неповоротливым и чужим. Едва ли душа опустилась в пятки, так как они помертвели и перестали чувствовать воду, ещё стекавшую в слив. Когда же горячий и влажный воздух снова наполнил лёгкие, началось самое ужасное – понимание, что творится именно то, чего быть не может. В квартире не было никого! Абсолютно точно! Двадцать минут назад Ирка обошла обе комнаты, кухню и коридор. Балконная дверь была заперта со стороны комнаты. Может, кто-то прятался под столом? Или под роялем? Но кто? Зачем? О, Господи!
– Кто здесь? – крикнула Ирка, не узнавая своего голоса, – почему вы держите дверь? Оставьте меня в покое!
Ответа не было. Тогда Ирка выпрыгнула из ванны на скользкий кафельный пол. Стремительно натянув халат на мокрое тело, она опять ударила по двери. И дверь распахнулась. Сразу. Легко. Свободно. Необязательно было по ней долбить, достаточно было бы одного касания пальцем.
У Ирки перехватило дыхание. Взяв из-под умывальника вантуз, будто он мог её защитить, она быстро вышла, и, оставляя на полу мокрые следы босых ног, ещё раз проверила всю квартиру. Нет, ни единой живой души! Ирка открывала шкафы, заглядывала под стол, под рояль, за шторы. Но находила одних только пауков. Их было полно. К счастью, пианистка их не боялась. Её вихрастая голова отказывалась рождать объяснение. Бросив вантуз, Ирка прошла в маленькую комнату, где она собиралась спать, и, взяв телефон, позвонила Женьке.
– Я уже сплю, – пробубнила та, громко от чего-то отплёвываясь, как будто ей в рот попало несколько пёрышек из подушки, – ты разбудила меня, свинья!
– Это твои штуки?! – визгливо спросила Ирка.
– Какие штуки? – внезапно перепугалась Женька, – я их бросаю в мусорное ведро! Там, около шкафа, только один валяется… Ой! Откуда ты знаешь? Ты что, веб-камеру здесь оставила?
– Заткнись, тварь! – оборвала Ирка смущённый лепет и очень внятно, с деталями рассказала о том, что с нею произошло пять минут назад. Женька изумилась. Потом она, заскрипев диваном, начала быстро с кем-то шептаться. Затем воскликнула:
– Всё понятно! Ты открывала дверь не в ту сторону!
– Ох, какая же ты тупица, – вздохнула Ирка и прервала с Женькой связь. Сидя на диване, она скосила взгляд за окно, к которому привалилась странная, непривычная темнота угрюмого города. Из неё сочилась на Ирку такая жуть, что она заплакала. Ей и раньше порой казалось, что жизнь – штука идиотская, потому что каждый твой шаг и каждая твоя мысль отслеживаются чужими глазами из потаённых глубин твоего сознания. Неужели оно – действительно капля в море, которое не имеет имени, смысла и перспективы, хотя и создано с умыслом? А раз так – откуда у каждой капли эта иллюзия своей собственной уникальности и зачем она вообще, если с такой лёгкостью разбивается о дверь ванной?
