– Я сказала, Женька, не надо меня лечить! Ты чего, тупая?
Чайник уже вскипел. Женька сполоснула две кружки и приготовила кофе. Открыв затем холодильник, она увидела молоко, яйца и чеснок. Срок годности молока пока не истёк. Старшая сестра от кофе не отказалась, но не взяла ни сахар, ни молоко. Она пила очень крепкий и горький кофе. После всего лишь пары глотков лицо у неё стало проясняться. На нём возник небольшой румянец. Женька, следя за ней, поняла, что транквилизаторы доставляли Ирке больше мучений, чем удовольствия, и она сама бы с них соскочила. Только вопрос, на что?
– Я хочу забрать золотую пуговицу у бабки, – сказала Женька, – давай пойдём за ней вместе.
– Я не пойду, – ответила Ирка и почесала башку со спутанными и грязными волосами, – у меня очень туманная голова и слабость в коленках. Я лягу спать.
– Сперва напиши мне ноты.
– Какие ноты?
– Те самые, что звучат по ночам за стенкой. Я правильно поняла, что они всё время одни и те же звучат?
– Как ты задолбала! Дай мне бумагу и карандаш. Здесь их не ищи.
Женька побежала к Маринке. Вернувшись через минуту, она смахнула со стола крошки, после чего положила перед сестрой листок из блокнота и карандаш. Ирка, корча рожу очень брезгливую, буквами написала следующие ноты: ми, ре, соль, до, ми, ре, до, ля, соль.
– И ни одного диеза, ни одного бемоля? – спросила Женька, забрав у сестры листок.
– Евгения, хватит умничать! Написала я всё, как есть.
– Это удивительно!
Скребя ногтем горбинку своего носа, Евгения Николаевна прошла в комнату. Там она убрала листок в карман пиджака, оделась и выбежала на улицу. Было уже четыре часа. Выглянуло солнце. Во дворе дети играли с Громом, который вышел гулять, и с рыжим котёнком. Выяснив у детей, в какой стороне четвёртый подъезд, Женька устремилась в ту сторону. Две живые игрушки вдруг поскакали следом за ней.
Женьке посчастливилось успеть вовремя. У подъезда стояла толпа жильцов. Они наблюдали, как санитары несут к специальной машине чей-то небольшой труп. Труп был запакован в чёрный пакет. Женька не особенно впечатлилась зрелищем – слава богу, досыта навидалась она трупешников и в пакетах, и без пакетов, и даже мелко разрезанных на кусочки. Практика ведь была не только в больницах, но и в ещё менее весёлых местах! И котёнок с Громом не впечатлились.
– Анна Лаврентьевна здесь живёт? – строго обратилась Женька к пожилой женщине, прижимавшей к губам платок. Дама поглядела на Женьку странно.
