– Это на тебя так Лёшка орал? – спросила она у Ирки, плаксиво шмыгая носом.
– Да, на меня, – зевая, сказала Ирка, – я рыло ему начистила. Он хотел котёнку отрезать уши.
– Какому? Рыжему?
– Да.
– Значит, ты спасла их обоих, – раздула ноздри Маринка, глядя на Ленкин зад, обтянутый джинсами и ритмично качавшийся взад-вперёд, – я бы за котёнка ему перегрызла горло. Клянусь. Плевать мне на Андрианову. Пусть попробует мне хоть слово сказать!
– Она за него не полезет драться, – сказала Ленка, сполоснув тряпку в ведре, – она в феврале мне очки разбила не из-за Лёшки. Нужен он мне!
– А из-за чего?
– Да из-за того, что эти очки были дорогие. Ей стало завидно.
Во дворе завыла автосигнализация. Вскоре смолкла. Ленка, хлюпая носом, подползла к шкафу и наклонилась ещё сильнее, чтобы протереть пол под ним.
– Будем заниматься? – спросила Ирка, доев второй бутерброд. Маринка устало сморщила носик.
– Нет, давай отдохнём сегодня. Ты слишком мало спишь. Ложишься в час ночи, а встаёшь в шесть.
– Я сплю в электричке, – пожала плечами Ирка, – ведь мне до Новогиреево ехать час. И обратно – столько же.
– Ты смеёшься? Два часа сна! – воскликнула Ленка, почти засунув башку под шкаф, – мне бы и пяти не хватило! Мне нужно семь. И это сейчас, пока не работаю! А вот если найду какую-нибудь работу, буду спать восемь. Иначе я просто сдохну.
– Почему два? – не поняла Ирка, – я ведь не только в поезде сплю. Маринка сказала правильно – я ложусь в час ночи, а встаю в шесть.
Ленка поднялась, чтоб снова сполоснуть тряпку. Они с Маринкой переглянулись.
– Но это бред, – сказала последняя.
– Почему? – удивилась Ирка.
– Как почему? Ты хочешь сказать, что по ночам спишь?
– Конечно. Я по ночам очень крепко сплю.
– Под рояль?
Ирка улыбнулась. Ей уже было сладко от коньяка. Ленка и Маринка внимательно на неё глядели.
– Да, под рояль. Он играет тихо. Звучат лишь верхние клавиши – ми, ре, соль, до, ми, ре, до, ля, соль. Ведь вы его даже и не слышите!
– Мы не слышим, – взволнованно согласилась Ленка, опять вставая на четвереньки, – никто не слышит, как этот рояль играет, кроме тебя! Это очень странно.
– Здесь ничего нет странного. Я ведь вам говорю, он играет тихо. Трогают только верхние клавиши. Они тихие.
– Это бред, – резко повторила Маринка, – с этим роялем всегда было всё в порядке. Ты допускаешь мысль, что тебе мерещится?
– Нет, Марина, я такой мысли не допускаю. Но спорить я по этому поводу не намерена.
– Хорошо. Тогда объясни – как ты можешь спать, будучи уверенной в том, что кто-то в пустой квартире трогает эти чёртовы клавиши?
