К концу рабочего дня торговля возле метро «Электрозаводская» оживлялась. На площади с беспорядочными рядами ларьков становилось тесно. Люди потоками шли к метро, к Макдональдсу, к остановкам и электричкам. Две буквы «М» озаряли с двух сторон рынок после захода солнца. Одна, поменьше, обозначала метро, другая – Макдональдс. Она сияла выше всех окрестных домов. На площади можно было,казалось, купить абсолютно всё, что угодно – от семечек до дублёнки с канадским лэйблом. Больше всего продавалось фруктов и овощей, а также цветов. Было два ларька с аудиокассетами. Многие продавщицы, даже с провинциальным акцентом, пользовались такой популярностью у студентов рядом стоящего Института автомеханики, что курили только их сигареты и ели всякую всячину из Макдональдса, не сходя с рабочего места. Эта романтика приносила выгоду и старушкам, которые собирали бутылки около станции.
На другой стороне Большой Семёновской улицы, подле универмага «Хозяйственный», стоял в те года ещё один рыночек. Он имел тот же профиль, что и универмаг. Несколько десятков складных палаток располагались двумя рядами. Те, кто в них находился, также частенько распространяли запах спиртных напитков, как правило, зимой – водки, а летом – пива. Но всё здесь было культурнее, чем на той стороне дороги. Рынок давал, таким образом, неплохую прибыль двум близстоящим кафе, а ещё бомжам со всего района, каждое утро возившим ящики и мешки с товаром от складов к рынку, и каждый вечер – обратно. Некоторые торговцы предпочитали, правда, бомжам с телегами свои собственные машины. Но загружали и разгружали этот ходячий металлолом, опять же, бомжи. Складами служили окрестные гаражи, котельные и подвалы. Кроме бомжей, по рынку вечно слонялись, и не без цели, ничуть не менее обворожительные ребята, коих легко было бы принять по лицам и по манерам за убежавших из тюрьмы урок, не будь они в милицейской форме и с автоматами. Настоящие урки на этом рынке не появлялись. Им привозили деньги туда, где они хотели их получить.
