– Егор Семёнович, – прошептала Юля, хлебнув вина, – извините! Но я… я правда так думала!
– Верю, верю. Ешь тортик, ешь. Похудела, вижу! Ты почему из больницы-то удрала?
– Да как вам сказать? Нечего там делать, в этой больнице! Чувствую, поправляюсь, значит – пора идти на работу.
Егор Семёнович одобрительно хмыкнул и закурил. Он был невысок, худощав, слегка лысоват и страдал одышкой. Какой джигит! Нет, он совершенно не походил на джигита – ни в старых джинсах и свитере, как сейчас, ни в синем мундире, ни с ледяной суровостью на лице, когда разносил кого-то с трибуны в конференц-зале. Кабы не эта суровость, гораздо больше напоминал бы Башмачкина из «Шинели».
– Хорошо, Юленька, хорошо! Мне приятно видеть, что ты так рвёшься работать. Раньше-то за тобой такого не наблюдалось. Шучу, шучу! Но Инна Сергеевна очень зла на тебя.
– Я знаю, Егор Семёнович. Вы, пожалуйста, ей замолвите за меня словечко!
– Договорились.
Выпив со своей гостьей ещё вина, Топорков снова улыбнулся.
– Так эти два раздолбая тебе сказали, что подождут тебя у подъезда?
– Да.
– Ну, это они грозились. Делать им больше нечего, кроме как ерундой такой заниматься!
Юля сделала жест, означающий, что её бы это не удивило. Тогда Егор Семёнович встал, подошёл к окну и отдёрнул штору.
– Да, их там нет. Позвоню водителю. Он тебя домой отвезёт.
Телефон был в комнате. Пока шеф покойного Хусаинова договаривался с водителем, Кременцова ела сливочный торт и думала, что соврать, если он пристанет с расспросами про больницу и про икону. Когда он вновь к ней присоединился, она пристала сама:
– Позвольте осведомиться, Егор Семёнович – кто они, вообще, такие?
– Азербайджанцы-то? Да они нормальные парни. Решили бизнес открыть в Москве, салон автохлама. Кое-кто стал втыкать им палки в колёса – несправедливо, необоснованно. Я вмешался.
– Значит, они – не бандиты?
– Какие к чёрту бандиты? Я ж тебе говорю – нормальные люди, с высшим образованием. Кстати, Юленька, а ты сыр с плесенью ела когда-нибудь?
Кременцова пылко выразила желание насладиться этим продуктом. Егор Семёнович, опять встав, приблизился к холодильнику и открыл его. В нём стояла только тарелка с кусками сыра.
– Если понравится, слопай весь, – сказал Топорков, поставив её перед Кременцовой, – пожалуйста, не стесняйся! Я его всё равно не буду.
У Кременцовой стесняться и в мыслях не было. Сыр пришёлся ей по душе.
– А вы дома что, совсем не едите? – поинтересовалась она, схомячив его и облизав пальцы.
