– Да, разумеется. Каждый год.
Вернувшись в палату, они умылись, после чего Анька помогла Юле переложить вещи из сумки в тумбочку. Удивилась, что столько книжек. Сама она, как успела Юля заметить, читала лишь одну книгу – «Справочник по служебному, охотничьему и декоративному собаководству». Как только Юля опять легла, чтобы хоть немного поспать, хотя бы до завтрака – прибежала ещё одна медсестра, с пробирками и шприцами.
– Здравствуйте, девочки! Кто здесь у меня Кременцова?
– Я.
Поставив лоток с пробирками на край тумбочки, сестра вынула из кармана жгут и распаковала огромный шприц.
– Кровь из вены. Да ты лежи, лежи, не вставай! Лежи, говорю! Расслабься.
У Кременцовой ноги свело от страха. Но медсестра оказалась попросту чародейкой – зажмуренная больная всё ещё ожидала укола, когда она объявила:
– Сделано! Держи ватку десять минут.
Проводив её восхищённым взглядом, Юля спросила:
– Анька, что им мешает ей поручить обкалывать задницы, а тому идиоту – брать кровь из вен?
Анька, что-то мурлыча себе под нос, сидела за столиком, на котором стояло зеркальце, и подкрашивала ресницы.
– Именно то, что он – идиот. Не попадёт в вену.
– Так значит, надо его уволить к чертям собачьим!
Тут Анька вдруг повернулась.
– Ты где работаешь? Не в милиции?
– Не в милиции, – еле слышно пролепетала Юля, хлопнув ресничками, – а с чего у тебя возникло такое предположение?
– Ну, не знаю, как бы это сказать. Ты вроде не дура, а вроде – дура. Хочешь банан? Ещё два часа до завтрака.
Потрясённая объяснением, Кременцова проигнорировала вопрос. Через два часа, которые девушки провели в молчании, потому что одна спала, а другая красилась и читала, привезли завтрак. Он состоял из овсяной каши, сосисок, какой-то жидкости, не имевшей запаха кофе, однако названной именно этим словом, и двух кусочков белого хлеба с маслом. Анька проглотила всё это без зверского аппетита, но с ровной рожей, а Кременцова кривилась так, будто бы жрала стеклянную крошку.
– Ну и дерьмо! – буркнула она, кое-как доев и рыгнув.
– Ты лучше готовишь? – спросила Анька, взяв у неё тарелку, ложку и кружку, чтобы их вымыть.
– Да! Я картошку варю, яичницу жарю!
– Одна живёшь?
– Да, одна. А ты?
– А я – когда как.
Перемыв посуду, Анька начала чистить зубы фирменной щёточкой. Вдруг явился Илюха с двумя шприцами.
– Девочки, попы!
Он был как будто чем-то взволнован. Анька, стоявшая с зубной щёткой во рту у раковины, легла, а Юля перевернулась. Обе опять оголили задницы, удивляясь внезапному появлению в их палате Илюхи. Обычно, по словам Аньки, все по любым делам ходили к нему. Втыкая иголку в Аньку, сжимавшей зубами щётку, он произнёс:
