Короче, объяснил мне этот Гондурас, что является он никем иным, как… младшим богом зелёного чая ПатлиЧаем. Тут уж пришла пора мне засомневаться в его нормальности, но он сплел пальцы в причудливую мудру, пролопотал мантру и на моём столе задымилась чашечка, так и просящаяся в руку. ПатлиЧай жестом попросил не перечить своему желанию.
Таки, чем я рискую, выбирая между сумасшествием и отравлением, успокоил я себя и отхлебнул дивного напитка… Гость на чистейшем русском, мягко и извиняюще, лесным ручейком струил и струил монолог. С удивлением узнал, что даже самые грубые и нехорошие чаи всё равно расписаны древними высшими сущностями по ритуалам, временам года и суток, событиям и даже кастам, хоть и давно уже мало кто не токмо придерживается, но и помнит об этом. Я же своими извращенными «изысками» свожу на нет содержание и смысл тысячелетних небесных свитков и до такой степени сумел уже повлиять на мировой порядок, что возникла необходимость в паре новых чайных божеств, одним из коих как раз и был мой гость. «Тонкий», или «младший» чай, примерно так звучало бы его имя у нас, благодарил меня за то, что именно с моей подачи он появился на свет, но выражал опасение, что ввиду крайне малого количества адептов богом он будет… так себе.
От собственной ли важности, либо допитого неземного вкуса чая, почуял я себя творцом богов, одним из вершителей мироздания и не менее, чем основателем религий.
–Внемли мне, -вытягиваю вперёд по-Ленински руку: – И запоминай… Что сказать дальше, естественно и в проекте не было, остаётся только нести пустословицу, стараясь не ляпнуть в промежутках откровенную нелепость…
–Не бойся быть слабым богом нечайного чая, ибо предлагаю тебе… И снова запас слов, смысла и логики того… испарился. Но беру себя в руки и пробую импровизировать…
– Быть тебе… могучим богом всего, что только можно опустить в чашку кипятка, включая вездесущие пакетики и благословенный Дошик! –«Тонкий» рухнул на колени. Преклонённая его голова подрагивала от восхищения. Вот она- восточная выдержка! Любой бы на его месте скакал бесом. Как иначе, когда только что на ровном месте из младшего боженёнка микроскопических уровней становишься могучим покровителем …непонятно чего, но так долго перечисляемого и широко людьми нашего века потребляемого, что явствует из моего спича…
А когда голова его снова поднялась, на меня глянули гордо и грозно горящие глаза, россыпь крупных алмазов на ослепительном тюрбане ослепляла, рост и стать того, который минуты назад казался забравшимся в дом цыганёнком поражал воображение, а неземной голос, которым он благодарил меня, звучал одновременно везде и абсолютно ниоткуда. От избытка чувств я преклонил колено, словно рыцарь перед синьором, и когда снова поднялся был на кухне уже один.
