Пару дней назад с работы, с верхотуры крыши, где руководство поручило озаботиться готовностью кровли к предстоящим осенью дождям, заметил две знакомые фигуры, неуловимо отличающиеся от массы разнокалиберных особей мужескаго полу, бегущих, фланирующих и восседающих на новом пешеходном бульваре. Фигурами были старинный мой приятель Аполлодор, ангел Ипполит и безвозрастная дама, чей род занятий даже предположить оказывалось невозможно. На самом углу перекрестка, где бросить авто нормальному водителю и не вздумалось бы, припаркованы сикось-накось белая Нива-пятидверка, в хлам тонированная чернейшая Камри и магических отливов синего Фордовский фургон. Что выглядело странноватым, ни единый экипаж ДПС, даже притормозя для объезда «неудобных» стояльцев, в мыслях не поимел не то, что принять меры, а и поинтересоваться личностями наглецов.
Оживлённая жестикуляция чёрта с ангелом и сдержанные движения дамы смотрелись, будто истинная леди, поставленная между выбором спутника жизни из двоих присутствующих, отвергает обоих, не в силах выбрать лучшего из двух достойнейших.
Ангел хватал девушку за руку, пытался встать на колени и стучал себя в грудь. Чёрт время от времени тоже начинал размахивать перед собой руками, разражаясь длинной тирадой… Дама не единожды порывалась уйти, раз даже сумочку оставила в руках одного из осаждающих твердыню её девичьей души… Но за хлопотами и разглядыванием трещин в рубероиде все перипетии общения троицы разглядеть мне, естественно, не удалось, а когда, обследовав крышу, снова глянул вниз, по свободной улице спокойно катились машины и ничто не напоминало уже «стрелки» тёмных и светлых сил на пешеходном бульваре.
А в обед следующего дня, едва вышел я на волю из здания, у курительной скамеечки нашей организации возник элегантный высокий силуэт. Окружающие мачи, да и хачи, почувствовав отчего-то себя неуверенно, рассосались, позволив нам с Аполлодором выбрать место, где нам удобнее было бы сидеть.
– Зубная фея. –И оценив мою реакцию на сказанное продолжал.: -Вообще-то это Ангелова инициатива, насчёт последнего подарка, но такая она нерешительная, что пришлось вмешаться. –Я попытался раскрыть рот, но он снова опередил: – Бабулька. За девяносто. Жизнь прожила такую, что кабы я, или, скажем, Ипполит, столько сделали бы, нас впору повышать на пару ступеней. Так-то вот. И на старости лет- Альцгеймер. Вот и решил ангел, когда её последний зуб выпал сам собой без боли, крови и эмоций, дать ей напоследок вспомнить эпизод из детства, сказочно далекого и нереально счастливого, когда она первый молочный зубик мышке отдать готовилась. А фея, даром, что у неё память девичья, их только так и отбирают на профпригодность, ударилась в непонятки…
