Ведунья с сомнением прищурилась.
– Откуда ты знаешь такое одеяние? – настороженно спросила она. – У тебя были мо́роки? Может, ты становишься у́мроком?
– Ты о чем? – не понял Доброми́р.
Славми́р неодобрительно посмотрел на младшего брата.
– Да не было у меня никаких мо́роков! – вдруг взорвался молодой воин. – Что ты на меня наговариваешь?! Говорю же, видел я ее сегодня впервые! И смотрела она на меня с улыбкой…
– С какой улыбкой? – тут же спросила ведунья.
Доброми́ра передернуло. Нет, улыбка была обычной, легкой, немного застенчивой, но почему-то от нее пробежал холодок по спине.
– Опасной… – ответил Доброми́р.
Ведунья закрыла глаза, долго выдохнула, после чего посмотрела на парня мягким взглядом.
– Ступай, Доброми́р, отдохни, а я подумаю… – сказала Солло́ха, указав братьям на дверь.
– Почему она так отреагировала на описание одежды той… зеленоглазой? – направляясь в сторону дома, глядя себе под ноги, спросил у Славми́ра Доброми́р.
– Не знаю, брат, – ответил тот, – но думаю, она уже пошла к отцу…
– Я не у́мрок! – разозлился Доброми́р.
– Так никто тебя в них и не записывает, – успокаивающе похлопал по плечу брата Славми́р.
Проходя улицу, сквозь которую на окраине и увидел чуждую, Доброми́р еще раз глянул в ту сторону, но там никого не было.
– Ладно, иди домой, а я отца навещу, – усмехнулся Славми́р и братья стукнулись кулаками на прощание.
Дома ничто не добавило радости: пища была безвкусной, баня не оживляющей. Доброми́р ушел на сеновал и завалился спать.
– Мироди́р, твой сын может стать у́мроком… – понизив голос, сказала Солло́ха, обращаясь к главе рода Добросла́вов.
– Ты предрекаешь, что он погубит наш род? – недовольно глянул на ведунью из-под кустистых седеющих бровей глава рода.
– Я предполагаю, – склонилась Солло́ха. – Откуда он может знать одеяния дев давно сгинувшего рода из деревни Зато́пье?
Мироди́р задумался, вспоминая, когда последний раз слышал о том роде. Да, его отец рассказывал воспоминания деда… Выходило, что не меньше трех сотен лет тому назад болота поглотили деревню Зато́пье вместе с ее жителями. Тогда сгинул целый род.
– Я тебя услышал, старая, – кивнул ведунье Мироди́р. – Мы станем следить за Доброми́ром.
Доброми́р потянул носом, пробуждаясь. Дым заставил его закашлять.
– Что такое?.. – потер он глаза спросонья и тут же их распахнул.
Обширный сарай сенохранилища охватило пламя. Языки бело-желтого огня облизывали стены, трещали опорными столбами и шуршали вспыхнувшим сеном. Жар окружал, подбираясь. Доброми́р закрылся рукой от летящих в него сверкающих искр и в проеме распахнутых ворот сеновала сквозь бушующее пламя увидел фигуру. Нет, он не мог разглядеть, кто там стоит, но это точно был человек, возможно мужчина и он стоял в огне. Темный с красным, словно прогоревший уголь, силуэт двинулся к Доброми́ру, не обращая внимания на охватившее большой сарай пекло, приближаясь к подъему на второй этаж сеновала, где и стоял Доброми́р. Горящие угли-глаза вперились в окруженного огнем человека и жар ворвался в легкие Доброми́ра.
