Она молчит, упираясь лбом в стекло, и слушает собеседника на том конце провода.
– Глеб впервые повысил на меня голос и кричал матом. Представляешь? Я впервые видела его таким…– все же всхлипывает, и этот звук, как серпом по яйцам. – Я, конечно, тоже виновата, не подпускаю его…
Что?! Тоже виновата?! В чем?! Что впахивает с утра до ночи?!
Так. Погодите-ка.
Что значит «не подпускаю»?! Если это то, что я думаю, то…лоб расшибу, но она точно будет моей девочкой!
–Думаю, это конец, Маш. Просто мне очень обидно…
Я не в силах больше слушать этот сеанс самобичевания, поэтому тихонько возвращаюсь в кабинет и хватаю телефон. У меня есть второй, секретный номер, который знают всего пара человек для экстренных случаев. Нахожу видео, что скинул мне Эльдар, и без всяких зазрений совести отправляю его Кире.
Вообще я не сторонник таких выходок и методов. Это очень грязно. И подло. Но в данной ситуации я хочу, чтобы Кира, наконец, открыла свои глаза и взглянула на своего Глеба с другой стороны. Узнала правду. И перестала себя есть поедом.
Мне она ни за что не поверит, потому что до сих пор считает виновным в разрушении их отношений. А вот видео…говорит само за себя.
Да, ей будет больно. Да, будет неприятно, но…лучше вскрыть нарыв сразу и резко, чем тянуть кота за хвост.
В приемной воцаряется тишина. Гробовая. Я уже начинаю переживать, как слышу сдавленные рыдания. Даю Кире возможность проплакаться, все осознать и лишь спустя некоторое время выхожу в приемную.
Она так и стоит у окна, уронив лицо в ладони, а ее плечи сотрясаются в беззвучном плаче. Я все же подхожу к ней, аккуратно разворачиваю к себе и просто обнимаю. На удивление, Кира не отстраняется, а прижимается к моей груди, и моя рубашка тут же намокает от ее слез.
Даю ей еще некоторое время избавиться от негативных эмоций, но все же не выдерживаю. Никогда бы не подумал, что мое сердце может разрываться от жалости к другому человеку. Провожу ладонью по ее волосам и утешаю, как могу:
– Не плачь. Он не стоит тебя, поверь мне.
– Откуда ты знаешь?! – Кира поднимает на меня заплаканное лицо и смешно шмыгает носом, отчего вызывает у меня улыбку. – И с чего ты решил, что я плачу из-за Глеба?!
– Потому что это единственная проблема, которую ты не можешь решить. И обычно так сильно убиваются по тем, кто не безразличен. Но я еще раз повторюсь: не глупи.
– Ты ведь даже не знаешь, что случилось!
– Догадываюсь. Этот засранец разбил тебе сердце, – вижу, что Кира открывает рот, чтобы возразить мне, и поэтому я не даю сказать ей и слова: – Уже поздно, пора домой. Собирайся, я тебя отвезу.
