— О, да у тебя и в этом талант имеется, может тогда в актеры, а не в грабители? Жаль тебя расстраивать, но одна непревзойденная особа, так же избрала именно меня в число своих излюбленных мишеней для оттачивания актерских талантов, а уж до нее, не только тебе, но и всем прочим, еще очень и очень далеко, — опустив воришку на землю и крепко схватив того за плечо, весело объявил шуттанец, начисто разбив надежду волка на обычный исход дела.
Но, вопреки опасениям, чужестранец не проявлял признаков недовольства или агрессии, а лишь продолжал улыбаться и внимательно присматриваться к, попавшемуся на горячем, двуликому.
— Я дам тебе одну из тех блестящих монет, на которые ты так неосторожно положил глаз, если поможешь мне в одном небольшом дельце, — пообещал человек, таинственно понижая голос и с интересом наблюдая за переменами эмоций на открытом детском лице. Сначала проявилось недоверие, затем дикая радость, сменившаяся сомнением и, наконец, панический страх. Мальчишка предпринял отчаянную попытку вырваться, затрясся, как осиновый лист и судорожно замотал головой.
— Ой нет, не могу я убивать! Пощадите, пожалуйста, добрый господин, я правда больше не буду, честное слово, никогда больше не посмотрю на проклятые кошели, хоть собственным хвостом поклянусь! — выпалил на одном дыхании юный преступник, вмиг осознавший всю шаткость своего положения.
Нарваться на шуттанского убийцу средь бела дня, да еще маскирующегося то ли под заезжего купца, то ли под праздно шатающегося богача — это еще нужно было постараться. И где? Не в богатом Гродарине или влиятельной Корде, а в нищем Боривале! Ну, вот кому понадобилось нанимать такого холеного душегуба, чтобы прикончить кого-то в городе двуликих?
Это было бы даже смешно, если бы не было так страшно. К тому же, невезучий волчонок, как на зло, прекрасно рассмотрел худое лицо чужестранца и отчетливо запомнил приметный косой шрам над правой бровью, выделявшийся белой полосой на загорелом лице. А после такого его точно не отпустят живым…
В ответ на своеобразное предположение двуликого карманника, шуттанец лишь заливисто рассмеялся. Смех у него оказался слишком громким для такого невысокого и на вид спокойного человека, а еще он был на редкость заразительным. Мальчишка сам не заметил, как присоединился к незнакомцу и перестал трястись, придумывая себе все большие напасти и ужасы.
— А что у Вас за дело, наверно жутко сложное и мудреное? — робко спросил маленький волк, передумав убегать, когда его отпустили, давая возможность самому решать — удрать или остаться и выслушать.
