У зеркальщицы имелись кое-какие предположения на счет заинтересовавшего прядильщиков объекта, но были они так нелепы и маловероятны, что она с легкостью отмахнулась от них, подхватила изрядно подпорченный парик за одну из длинных, разлохматившихся кос и устремилась за ответами к башне, бросив напоследок беглый взгляд в сторону убежища голосистых малявок. Разбираться с ними сейчас, не было времени, но и не думать совсем об их дальнейшей судьбе, не выходило, особенно, переступая через тело поверженного чужой рукой, врага. Судя по раскроенному черепу безумца, храбрая боривальская мелюзга оказалось не только куда кровожаднее, чем она сама, но и гораздо удачливее. Хоть они и были первоначальной причиной обрушившихся на нее бед, благодаря которым все и пошло наперекосяк, теперь эта парная головная боль имела к ней непосредственное отношение!
Каждый последующий шаг к башне отзывался необъяснимой горечью и все возрастающей тревогой. Раньше ничего подобного Тера не ощущала, хотя и просидела возле проклятой башни целую ночь. Неприятное открытие кольнуло острым предчувствием надвигающейся беды. Привыкшая прислушиваться к своей интуиции зеркальщица, нахмурилась, замедлила шаг и постаралась дотянуться до магии, но та по-прежнему не отзывалась, а на поверхность, из глубин памяти, всплывало лишь одно единственное упоминание о головоломке, которую по какой-то причине не получится вынести…
— Что-то здесь не так, — угрюмо подытожила Тера, на ходу настраиваясь на непростую задачу. Мало ей было живого дерева, оплетавшего башню со всех сторон, так теперь добавился еще и заслон из толпы «сгоревших» прядильщиков. Но только ли из-за этого осложнения она так разнервничалась или же было что-то еще, о чем она пока не догадывалась? Этого Тера не знала и в любом случае не собиралась так просто сдаваться. Иррациональные страхи не могли заставить ее отказаться от завершения начатого, только не после того, как остальным удалось сорвать ритуал Верховной!
Вот только на новом, потревоженном духом полотне, уже не находилось прежнего узора. Заново переплетенные нити изменили все, а помог им в этом не кто иной, как недавний верный защитник, прибывший в Корду вместе с Терой под видом здоровенной лохматой собаки. Именно он вынудил прядильщиков сгрудиться под станами башни, а показавшуюся из-за поворота зеркальщицу — бесшумно застонать от досады на поразительное невезение, решившее стать ее неотступным сопровождающим, во всех прогулках по ненавистной Корде.
