Стоило ей податься вперед и присмотреться, как стал отчетливо различим искусный грим. Нечто подобное маленькая проныра не раз видела на лицах актеров, дававших разнообразные увлекательные представления на сцене малого боривальского театра, расположенного как раз напротив ее дома. Слишком часто восторженная зрительница тайком пробиралась за кулисы и с упоением рассматривала красивые баночки с пудрами, красками и белилами, чтобы не приметить на лице незнакомки следы кистей и пуховок, пусть и в таком тщательно проработанном, правдоподобном образе. К тому же были и более веские доказательства, чем ее догадки. Умелая маска пережила ожесточенный бой, не поддалась губительному воздействию песка и сажи, но не сумела устоять под натиском самых обыкновенных слез, проложивших сквозь слои краски, едва заметные, поблескивающие дорожки.
По хрупкому телу фальшивой прядильщицы то и дело прокатывались волны судорог. Она нервно дергалась и извивалась, силясь то разодрать короткими ногтями горло, то загрести побольше мелких камешков или сжать в кулаках пару пучков пожухлой серой травы, чтобы уже через секунду зло зашипеть и швырнуть все набранное в незримого, вызывающего приступы бешенства, противника.
Поначалу девчушка не на шутку перепугалась и отшатнулась, даже подскочила, собираясь удрать, но передумала… А вскоре незнакомка надрывно закашлялась, сжалась в комочек и принялась быстро неразборчиво шептать. Паника отступила так же быстро, как и появилась, уступив место жалости и сочувствию. Двуликая вновь опустилась на землю, протянула подрагивающую руку и осторожно коснулась щеки незнакомки. Что-то с той было явно не так! Девочка не сразу поняла, что именно ее так смутило, а догадавшись, отдернула пальцы и предусмотрительно отползла подальше. От бледной кожи чужачки веяло нестерпимым холодом, непривычно твердая и скользкая, она совсем не походила на кожу двуликих или крылатых. Трогать прядильщиков ребенку не доводилось, но несмотря на это, девочка сильно сомневалось, что для них подобное состояние в порядке вещей. Растерев между подушечками пальцев приставшую белую краску, маленькая двуликая нахмурилась, закусила губу и с грустью припомнила, как язвительно отзывались о суеверных трусах старшие братья, никто из них точно не напридумывал бы всякого, а она!
— Эй, — через силу заставила себя еле слышно позвать странную незнакомку двуликая. — Очнитесь, пожалуйста…
Тихая, срывающаяся просьба вышла робкой, жалобной и на редкость неубедительной. На миг показалось, что даже крупные банты, не дававшие растрепаться ее коротким задорным хвостикам, в раз потускнели и растеряли половину своего внушительного объема. Так совсем не годилось! Решительно прочистив горло, двуликая для храбрости покрепче ухватилась за концы ярко-оранжевого шарфа и смело нависла над холодной чужачкой, подспудно надеясь разглядеть первые признаки пробуждения заранее и успеть отскочить, если что-то опять пойдет не так, как она рассчитывала.
