– Это, мать вашу, мой ребенок! Ее три дня нет дома! Как я могу быть спокоен?!
– Я понимаю… Поверьте мне, понимаю, – с хрипом вздыхает. – Возможно, есть люди, которые желают вам зла?
– Вы знаете, кто я такой. Конечно, есть.
– Хорошо, хорошо… Сейчас давайте так… Что они делали, когда вы видели их в последний раз?
– Танцевали. Перед этим Яр отозвал меня, – проговариваю то, что уже сообщал. – И предупредил, что они с Машей поедут кататься.
– И вы разрешили?
– Почему я должен был не разрешать? Им восемнадцать. Они оба адекватные. И не пьющие.
– То есть алкоголь они точно не употребляли?
– Маша, в принципе, не употребляет алкоголь. У Ярика подготовка к чемпионату.
– А чемпионат у нас по чему?
– Боевое самбо. Он в составе сборной.
– Хорошо. В Instagram Марии последние фотографии у моря. Поймите меня правильно… Мы подключили водолазов. Делаем все, что в наших силах. Но… В общем, это море. Не всех быстро находят.
– Ты, сука, что такое городишь??? – взрываюсь я. – Они живы! Живы! Понятно всем??? – оглядываю находящихся в кабинете. Глаза блестят даже у моей стальной Евы. Приседаю рядом на корточки, начхав на всех и вся. – Если она с Яриком, он ее в обиду не даст.
– А машину Ярика нашли на окраине города. Но нет никаких улик, указывающих на то, что с ним находился кто-то еще. В салоне был только его телефон. Кстати, интересная у них с Марией аудиопереписка. Давайте, послушаем.
Жмет на экран.
– Ты на хрена меня сдала, святоша? Знаешь же, что я захочу, шею тебе сверну!
– Убейся об стену, Ярик! Не сдавала я тебя. Мне, в принципе, посрать, где ты и с кем. Это все Ридер.
– Это последнее. А вот за пару дней до этого… Спортсмен Ярик, кхм… – снова касается экрана.
– Выходи гулять, святоша. Жду во дворе.
– Ты пьян, что ли?
– Совсем чуть-чуть.
– Ладно. Мне как раз скучно. Выйду, если пообещаешь не снимать с меня платье.
– А приподнять?
– Застрелись, Градский!
– Прекращай уже ломаться, святоша. Ты видела мой член, – приглушенно смеется. – Все равно потом женюсь на тебе, Маруся. Так завещал папа Тит. Лет через пятнадцать. Не раньше.
– Сплюнь, Ярик! Папа пошутил. Я за тебя никогда в жизни не выйду. Даже если мы останемся одни на целом свете! Твой член… – громко и прерывисто вздыхает. – Мы же договорились не вспоминать об этом… Сволочь ты, Градский.
Аудиозапись заканчивается, и в кабинете повисает звенящая тишина. Нам всем после такой информации, да и, в принципе, после «живых» голосов наших детей едва удается сохранять невозмутимый вид.
