— Шшш, тише- тише, девочка. Я понял. Хорошо. Иди ко мне, Тая, — нежно, не настаивая, обнимает, и его руки словно весь мир от меня отгораживают, — Вот так, успокаивайся, а потом мы поедим. Не зря ведь ты всё это выбирала, верно? Всё хорошо, малышка, — гладит меня по волосам. Я бы навечно осталась в этих объятиях, если бы могла.
Ощущаю прикосновение губ к макушке и поднимаю голову. Он внимательно вглядывается в лицо, закладывая за ухо прядь волос.
— Невыносимо красивая нежная Вишня, — шепчет еле слышно.
— Ты путаешь мои мысли, — признаюсь.
Глаза в глаза. Мои руки на его плечах, а его — на моем лице и талии. Между нами — шёпот. Шёпот, откровенность и признание.
Марк закрывает глаза и запрокидывает голову. Когда он смотрит на меня снова атмосфера, между нами, уже другая.
Сама прекращаю то, что желаю продолжить: делаю шаг назад, прерывая объятия. Отхожу еще, но он ловит мою руку и ведет к столу. Усаживает, наливает в стаканы сок и берет приборы.
Повторяю процедуру чисто механически, настроение испорчено. Не могу объяснить. Знаю, что все сделала правильно, но счастья мне это не приносит.
— Прости… — смотрю в тарелку.
— Прекрати, — слишком резко звучит для насыщенного нервами вечера. — Тебе не за что извиняться, Тая. Я взрослый мужик и верная женщина вызывает во мне лишь уважение. А вот осел, отпустивший тебя одну и не утруждающий себя звонком вызывает лишь неприязнь. Не знаю, где мозги у этого парня.
— А он и не хотел отпускать. Просто путевку подарили родители. Он пытался заставить меня отказаться, но отношения лишь больше разладились.
— То есть он еще и обиделся на тебя за это? — вскидывает брови Марк, в усмешке приподымая уголок рта.
— Илья сложный человек, но не плохой, — да, я полностью согласна с ним, но глупое упрямство заставляет меня защищать своего парня.
— Конечно, просто особенно счастливой ты не выглядишь. Но он твой выбор, поэтому… — отпивает сок.
— Родительский, — слова срываются с губ раньше, чем успеваю подумать.
—Прости, что? — резко поворачивает голову мой собеседник.
— Мои родители считают его идеальной партией… — бормочу. Мне не следовало говорить это.
— И что? Они могут желать тебе в мужья хоть инопланетного жителя, решать –то все-равно тебе.
— Нет, ты не понимаешь. Я не могу отказаться, ясно?! — Марк расплывается, и я отворачиваюсь, чтобы он не видел моих слез.
Мужчина отодвигает свое кресло, берется за подлокотники моего и поворачивает к себе. Мы сидим впритык, его руки на моем подбородке заставляют поднять голову и смотреть в глаза.
