— Но ведь я все же выжила! — оправдывалась я.
— Выжила и проживешь еще долго-долго, уж я пригляжу за тобой, повременю с уходом в божий мир пока, — улыбнулась старушка, а потом принялась шепотом бормотать какую-то молитву, все так же мучая мою многострадальную голову.
— Да там уже и не болит ничего, бабушка! — попыталась высвободиться я.
— Не болит: такая хворь никогда не болит! Живет себе потихоньку, делает свое черное дело, разрастается, крепнет, а потом вспыхивает и умирает, только и человек вместе с ней умирает, деточка, но ничего! Хорошо, что ты за мной послала, не побоялась ничего! Уж я с ней справлюсь! — она убрала ладонь с моей головы и поднялась с постели.
Последние слова целительницы меня не на шутку напугали, ведь и тот доктор говорил что-то о возможных последствиях этой травмы: «Выходит, правду сказал?»
После ухода бабушки-целительницы я почувствовала усталость и задремала, провалявшись впоследствии несколько часов в некотором забытье: я даже снов никаких не видела, но зато потом почувствовал себя отдохнувшей, даже смогла сесть в постели, правда, не без помощи Миры, но все же и это уже было для меня кое-каким успехом.
— Как вы себя чувствуете, барыня? — спросила горничная.
— Лучше, Мира, намного лучше, даже аппетит появился! — улыбнулась ей я.
Я не собиралась корчить из себя больную и терять время попусту: мне следовало разобраться в своем нынешнем положении, а для этого вовсе не обязательно иметь здоровые ноги — пока хватит и головы.
— Позови-ка ко мне Демьяна, Мира, и принеси мне чай!
Вошедший через несколько минут стражник молчаливо прошел в спальню, изучил взглядом мое новое положение и — как мне думается — мой воинственный настрой вершить великие дела и одобрительно хмыкнул.
— Звали, госпожа?
— Звала! Скажи, ты ведь, наверное, разумеешь, кто у графа был на должности управляющего, а?
— Разумею, конечно! Кузьма Макарович был, и он сейчас всем ведает тоже.
— А приведи-ка его ко мне, Демьян!
— Приведу! — односложно ответил стражник и удалился.
«Не по нутру ему этот Кузьма», — подумала я про себя, принимаясь за только что принесенный Мирой чай с ватрушками.
Управляющий явился нескоро: даже баба Феня, живущая на окраине деревни, оказалась расторопнее.
— Сударыня, как я счастлив, что вы идете на поправку! — с порога заголосил вошедший мужчина, едва ли не грохнувшись перед моей постелью. — Каждый день в церкву ходил, свечу за ваше здравие ставил! — продолжал свои словесные излияния управляющий.
