Эльф вроде здесь, но из комнаты практически не выходит. Оттуда только и слышны грохот с ойканьем, опять какой-то эксперимент ставит. Я тоже успеваю улучить свободные часы и до предков доехать, чтобы вручить презенты, а Софа…
А Софа неуловимая стрекоза. Вот вроде только в душ пошла, обернёшься — умчалась. Куда? Без понятия. С кем? Тот же ответ. Когда вернётся? Хз. Общаемся следующие несколько дней отрывисто и нейтрально. При свидетелях особо личных бесед не завяжешь. Поэтому решаю форсировать события. А то такая тягомотина надолго может затянуться.
Стучусь в её спальню, подгадав момент, когда Демидова снова уматывает с Нечаевым на студию звукозаписи. Вместо ответа получаю сложно определимое мычание через дверь. И как его расценивать? Ладно, пусть будет согласием.
Что за корова такая обосновалась по ту сторону баррикад становится очевидно, едва оказываюсь внутри. Каминских занята. Сидит перед кольцевой лампой и делает макияж на фронтальную камеру. Идёт запись, поэтому не мешаю, топчась у входа, впервые воочию разглядывая женскую обитель, которую словно разорвало напополам.
Слишком яркий контраст. Одна сторона как зефир нежная. В пастельных оттенках, обвешенная гирляндами, прям девчачья-девчачья. Даже плюшевый жираф лежит на аккуратно застеленном пледе.
Зато другая: “да здравствует Хард-Рок”. Тёмно-синяя палитра, постеры с АС/DС и Linkin Park заняли всю стену над изголовьем, а мрачняковского вида террариум занимает большую часть комода.
Тот же контраст и с общим шкафом-гардеробной, распахнутым настежь. Одна половина до педантичности идеальная, не прикопаешься, всё чуть ли не по линейке разложено, вторая же…
А из второй на не заправленную кровать высыпан ворох одежды. Там же обустроился здоровенный металлический чемодан, забитый косметикой. Туалетный столик тоже захламлён многочисленными баночками.
Знакомая картина, словно в старшие классы вернулся, когда систер каждое утро такой же хаос устраивала у себя в комнате. Напевала себе под нос и марафетилась перед занятиями, топчась у подоконника. Да так забористо, путая школу с борделем.
А я сидел в коридоре, ждал копушу и, естественно, систематично опаздывал. Старший брат, куда деваться. С первого класса за ручку водил и до выпуска всегда был рядом. Это потом Майя решила, что она взрослая и больше не нуждается в опеке.
Результат её взросления ныне едва умещается в узком коридоре и ободрал подлокотниками все обои. Хрущевская многоэтажка не рассчитывалась при строительстве на колясочников.
