Хз, возможно дело во мне, но всеобщего восторга разделить не получается. Такое чувство, что толпа на мостовой, прилипшая к парапету, явно знает больше меня. Может там в финале какой-то нежданчик? Кракен выскочит и сожрёт кого-нибудь? Вот это будет реально эпично.
— Я, конечно, сторис замутила, но просто так он ни о чём, — замечает Софа, сворачивая любительскую съёмку.
— А как о чём?
— Чтоб с движухой. Чтоб наши фейсы мелькали. Давай парочку селфи на фоне сделаем?
— Куда встать?
— В смысле? Ты чё, согласен?
— Ну я ж сам тебя сюда позвал.
— Ого, — вот это человек словил шок. Но надолго растерянности не хватает. — Тогда сдвинься на четыре шага вправо и три шага назад, — тут же деловито начинает командовать она, выискивая выгодный фокус. — Нет. Ещё полтора шага вправо. И ещё шаг. Ага, — юрким зайчиком подпрыгивают ко мне. — Лицо попроще, улыбку шире. Обнять даже не прошу, — моя ладонь молча ложится на её бедро, привлекая к себе. Такое невинное движение, а вызывает настоящий ступор. На меня смотрят как на медведя, выскочившего из леса с балалайкой. — Ты как, здоров? — для надёжности проверяют температуру, трогая лоб. — Ничего не болит? Шумы в ушах? Путанность сознания?
— Путанность сознания была вчера у тебя.
— Потому и спрашиваю. Вдруг тоже что принял.
— Просто делай что хотела.
— О. Прям всё можно?
— Только быстро.
— Фига се добрый. Тогда не шевелись, — подтянувшись на цыпочках, Каминских льнёт ближе, для удобства придерживаясь за моё плечо. Правую щеку накрывает тёплое дыхание. Поворачиваю голову, оказываясь в миллиметре от приоткрытых губ. — Не шевелись, — шепчут мне, не отводя взгляда от включённой фронталки, замершей на вытянутой руке. — Я не домогаюсь. Это исключительно вот имя статистики.
— Ты записываешь видео или фоткаешь? — я же смотрю только на неё. Вернее, на одну из её частей.
— На таймере снимки щёлкает. Потом сделаю коллаж в ретро стиле. Если несложно, улыбнись будто ты мне рад.
— Есть вариант получше.
— Какой?
Вместо ответа сокращаю то небольшое расстояние, что между нами имеется. Это сложно назвать поцелуем. Всего лишь невинное касание. Продолжительное, неторопливое, едва уловимое. Соблазн развить его есть, но вместо этого отстраняюсь.
Софа подвисает с опущенными веками, но телефон держит стойким оловянным солдатиком. Вот он, профессионализм. И не надо спрашивать, зачем я это сделал. Не знаю. Просто сделал. Захотел.
— Годится? — возвращаю её в реальность. Если не начнёт шевелиться, отвечаю, продолжу.
