Пока мизинец тщательно исследуется, я рассматриваю повёрнутый ко мне зад, едва прикрытый тканью. С задранной на пуфик ногой он слишком заманчиво светит буквально перед самым носом. Чтоб тебя.
Мне вот интересно: она специально или сама не осознаёт этого? Склонив голову, с задумчивым любопытством оцениваю достоинства и недостатки, включая родинку на правой ляжке и заживающую царапину на бедре. Что не остаётся незамеченным, но как-то вообще похрен. И ей, судя по всему, тоже. Стеснение? Неловкость? Ноль.
Каминских как ни в чём не бывало встряхивает и расправляет от складок прихваченный из чемодана белый сарафан.
— Что-то ищешь?
— Ищу.
— Что? Вдруг подскажу.
— Тату.
Ясно какое.
— Я уже говорила, — натягивая через голову верхнюю одежду, беззаботно откликается та. — Для этого придётся идти до конца.
— Ну смотри: сюда никто уже не поднимется. И минут двадцать в запасе есть.
— Всего двадцать? А ты успеешь?
Знаете, у всего есть лимит. И уж тем более у моей терпелки.
— Проверим? — в пару шагов оказываюсь возле неё, заставляя вздрогнуть. Жду ответа, но его нет. Молчит, а глазки настороженно бегают. Поняла, что перегнула палку. — Я так и думал. Смелая лишь на словах.
А вот теперь оживает. Замечание задевает.
— Намекаешь, что я трепло? — уязвлённо упирают руки в бока.
— Ни на что не намекаю. Прямо говорю.
Секунда, две, три. Успеваю поймать мелькнувшую на её лице решительность и понимаю, что будет дальше. Одновременно с этим тёплые губы прижимаются к моим, а пальцы впиваются в футболку, сминая и притягивая меня ближе.
Заманчиво, раззадоривающе, да что там — возбуждающе. Губы Софы требуют большей активности, но я пока держусь, не переступая черту. Очевидно, что в дальнейшем это лишь усложнит наши и без того непростые отношения.
— И кто ещё трепло? — тихий шёпот и горячее дыхание касаются кожи, расшатывая ментальный переключатель, у которого и без того все гайки разболтались. Не могу не заметить, кстати, что от неё вкусно пахнет… — Ну давай. Чего окаменел? Слабо? Смелый лишь на словах?
Всё. Вынудила.
Если дразнить быка красной тряпкой, он рано или поздно сорвётся.
Я не бык, но я пытался.
По вежливому. По-хорошему.
Столкновение обнажённой спины с декоративной мозаичной стеной сопровождается жалобным придыхом. Так и не застёгнутый сарафан спадает на талию, а юбка задирается, когда Софа оказывается подхваченной на руки и обездвиженной без возможности уйти на попятную…
* * *
Её внутренний раздрай ощущается не только через поцелуи, но и в каждом движении. Проявив инициативу она быстро её спускает, пытаясь… не отстраниться, но затормозить. Хрен ей. Она так долго просила. Пусть получает.
