Место, где мне учиться, Адамсоны предложили сами. Я согласился с первым же их выбором, не рассматривая даже другие варианты, просто дал понять новым родственникам, что место и престиж значения не имеют, не стоит на это тратить время. Главное, что учеба приблизит мою самостоятельную жизнь и встречу с Эшли. Так какая разница?
Но оказалось, что для Адамсонов разница есть. Во всем, когда дело касалось меня. Об этом не было сказано в лоб, но я не маленький, догадался. И мне пришлось с этим тоже смириться, как и с решением судьи. Но каждый раз принять это новое правило было чертовски сложно – я не привык, чтобы обо мне заботились. И дело вовсе не в возрасте глупого бунтарства, который я давно перерос. Просто я с первого дня помнил о том, что это я вошел в их жизнь и изменил её, а не наоборот.
Я ожидал, что будет сложно. Я видел этих людей впервые в жизни, они меня тоже, и не представлял себе, как строить с ними отношения.
Примерный внук? Да к черту! Я никогда примерным не был!
Согласен ли я жить с незнакомыми людьми в Рочестере, или выберу социальный приют для трудных подростков в Роли?.. И это называется выбор?
Никогда ещё со мной так серьезно не разговаривали тренер Херли и секретарь Моран. Эти двое достали из-за пазухи достаточно железных аргументов, чтобы стало понятно: если этой осенью я хочу очутиться в университете и получить спортивную стипендию, у меня нет права подвергать себя любому возможному риску в приюте, где драки вспыхивают сами собой.
У жизни тоже есть лимит на шансы, и будет глупо не воспользоваться своим.
Соглашаясь, я не знал, что меня ждет, но родители моей матери оказались порядочными и ответственными людьми, не в пример ей. В чем-то даже простодушными.
Надо отдать им должное, они повели себя со мной достаточно деликатно, пообещав оставить личную свободу и не претендовать на любовь к ним. Приняли меня в свою жизнь, не ставя условий, кроме одного – я не должен защищаться ни от мира, ни от них. Мы просто попробуем прожить это время вместе. Точка.
Надо сказать, они сильно рисковали. Я мог оказаться ещё тем отморозком. Даже не знаю, кто смог их переубедить, что я стОю надежды.
Большая заслуга моего деда в том, что он решился со мной поговорить – ещё в здании аэропорта. Разговор вышел сухим и не особо клеился, но после него стало легче.
Помню, я сказал, что первым делом, приехав в Рочестер, намерен искать работу, так что вряд ли буду появляться в их доме раньше десяти веера и не намерен мешаться под ногами. И спросил, что он об этом думает. Он ответил: что ж, окей. Если я не собираюсь сбежать и добавить всем проблем, то он не против. А думает, что может мне даже кое-что предложить.
