Помутнение рассудка. Редкая разновидность аллергий на серых мышек. И противостоять напасти не было никаких сил.
– Здесь до тебя никто не доберется. Слышишь?
Как наркоман, получивший дозу любимого наркотика, я провел большим пальцем по её губам. Горячим, раскрасневшимся и таким нежным, что крышу сносило.
– Забывай. Успокаивайся. – Сделал последний шаг навстречу и поцеловал.
Ни капли это было не проще, чем в первый раз. Иммунитет не выработался. Стоило только коснуться, меня будто лавиной накрыло. Оглушило. Размазало. И сразу сорвало все стоп-краны.
Сумасшедшие ощущения. Без сопротивления, которого ждал. Без холода, которым от нее всегда так и веяло. Легко. Горячие губы раскрылись сами, впуская мой язык. Чужая дрожь завела ещё сильнее. И мягкие ладони, как знак капитуляции, легли на мои плечи.
Такой сплав нежности и желания: острого, дикого, на грани потребности, что внутри все перевернулось.
Мышка моя непредсказуемая. Робкая и жадная.
Коротило от поцелуя с ней сильнее, чем с другими от секса. Не знаю как... не представляю, что за ерунда, но все вокруг словно исчезло.
В кармане вибрировал телефон, угол чемодана больно впивался в бедро, но я чувствовал лишь дрожащее в объятиях тело, сладкий вкус на губах и дыхание, сбившееся, одно на двоих.
Умереть можно было от этого поцелуя. Загнуться от перевозбуждения или стыда с полными штанами радости.
Ни одной светлой перспективы. Тупик. Но Аглая спасла нас сама. С глухим стоном она оторвалась от губ и, закрыв глаза, уткнулась носом в отворот моей рубашки.
Снова спряталась, но теперь хотя бы рядом.
– Ну, как? Получше сейчас? – дар речи вернулся ко мне только через минуту.
Аглая потерлась щекой о плечо. Зыркнула удивленно снизу вверх.
– Это была замена алкоголю?
– Но ты ведь сказала, что больна на всю голову.
Алые губы дрогнули.
– Тогда получше. Руки немного трясутся, но скоро должно пройти.
– Могу попробовать увеличить дозу.
– Наверное, не стоит... – слова прозвучали подозрительно неуверенно.
– Если «наверное», то обязательно стоит.
Не спрашивая разрешения, я расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке и губами прижался к голубой вене. Пульс частил, как у зайца. Маленького и перепуганного.
– Мне кажется, это уже другое лекарство. – Аглая стыдливо накрыла ладонью вторую пуговицу. Будто на замок закрыла самое ценное.
Смешная такая. Наивная. Но мне вполне хватило и одной пуговицы... с шеей, ключицей, нежными мочками ушей и сладким местечком под подбородком.
