– Так рано? – от радости хотелось обнять своего доктора.
– Гарантии пока давать, конечно, рано. Но мы постараемся выяснить. – Елизавета внесла последние записи в мою электронную карточку и улыбнулась. – Все будет отлично. Главное – избегать стрессов, больше гулять и получать удовольствие от жизни.
– Это непросто, но сделаю, что смогу, – теперь её довольная улыбка перешла ко мне. С разгромленной квартирой, дурдомом на работе только и оставалось радоваться жизни.
– Отлично. Вы молодец. С таким настроением все получится. – Градская убрала руку с компьютерной мышки и передала мне из принтера новые направления на анализы. – Какие-нибудь еще вопросы?
В ответ так и напрашивалось «нет». Осмотр закончился, положительными эмоциями я запаслась на месяц вперед, а что делать дальше, знала и так.
По-хорошему, стоило поблагодарить моего чудесного доктора и прощаться. Я бы и ушла... Упорхнула на крыльях радости. Но один нескромный вопрос, который засел в голове еще неделю назад, заставил задержаться.
Спрашивать было неловко. После всех подготовительных процедур, долгого подбора донора, снова возвращаться к этому казалось чистым безумием. Только уйти не попытавшись я не могла.
– Елизавета Ивановна, простите, пожалуйста... А можно мне еще раз посмотреть анкету того мужчины... донора? – Ума не приложу, как произнесла. Стоило закончить фразу, язык намертво прилип к небу.
Явно не готовая к такому повороту, Градская нахмурилась.
– Э-э... А почему вдруг такое любопытство? Переиграть мы уже не сможем.
– Мне только взглянуть на фото, – слова пришлось буквально выталкивать из себя.
– Хм...
Всегда любезная, Елизавета бросила задумчивый взгляд на свой монитор, затем на меня.
– Ну, вы ведь помните, там детское фото, как у всех наших доноров? Ничего нового в анкете не появилось.
Она нехотя положила ладони возле клавиатуры.
– Да, я помню. На фото ему было семь. Темные волосы, карие глаза, прямой нос. Но все равно... Я вас очень прошу.
Падать ниже уже было некуда, потому я сложила руки в молитвенном жесте и взглядом побитой собаки уставилась на своего врача.
– Ох, Аглая Дмитриевна...
– Умоляю...
Градская цокнула языком, но больше растягивать мою агонию не стала. Пальцы запорхали над клавишами. Тихо прошуршал принтер. И прямо передо мной легло фото мальчика.
– Анкеты у меня здесь, сами понимаете, нет, так что фото лишь черно-белое.
Я вцепилась в лист бумаги, как утопающий в спасательный круг.
– Оставьте себе. Данных там нет. Если родится мальчик, в семь лет можете сравнить, насколько похож.
