ДЭШ
— О, боже, я сейчас умру!
Рэн протягивает красно-белое клетчатое кухонное полотенце и кладет его на мою руку поверх моего барахла, тихо смеясь себе под нос.
— Иисус прослезился, Ловетт, но не будь таким драматичным. Ты не умрешь.
— Очень много крови, — констатирует Пакс из передней части машины.
В обтягивающей майке и золотых авиаторах, он выглядит так, будто направляется в аэропорт, чтобы успеть на рейс в Мексику. Пакс лениво проводит рукой по своей тщательно выбритой голове, затем поднимает руку и поворачивает зеркало заднего вида, вероятно, чтобы лучше рассмотреть меня, растянувшегося на заднем сиденье его «Додж Чарджера» 70-х годов, со штанами, спущенными до лодыжек и кровью, разбрызганной по бедрам.
— Много крови, — повторяет он. — Столько крови не должно вытекать из члена.
— Перестань пялиться на него и дави на газ, — рычу я. — Моя бабушка может ехать быстрее, а она мертва.
— Леди Маргарет Элспет Декейтер Ловетт? Ехать? Не глупи, — хихикает Рэн с переднего пассажирского сиденья. — Эта ведьма не умела обращаться с консервным ножом, а уж тем более водить машину.
Меня тревожит тот факт, что Рэн так много знает о моих родственниках. Он исследователь. Ищейка. Его нос всегда прочно засунут в дела, которые не имеют к нему абсолютно никакого отношения. Парня нельзя остановить, подкупить, отговорить от участия в этом его маленьком хобби. Это часть его самого, как его волнистые темные волосы или тревожные зеленые глаза. Его потребность знать вещи часто оказывается полезной и работает нам на пользу. Но в других случаях, это просто чертовски раздражает.
Пакс ухмыляется, возясь с частотами радиоприемника, убирая помехи.
— И вообще, что ты с ним делал? Я знаю, что ты увлекаешься каким-то извращенным дерьмом, чувак, но всему есть предел. Если тебе нужно пораниться, чтобы кончить, может просто... в следующий раз будь чуток полегче?
— Я не пытался кончить! — И сильнее прижимаю кухонное полотенце к своему члену. Жгучее, покалывающее ощущение проходит вверх по стволу, вниз по обеим моим ногам к ступням, где делает разворот на сто восемьдесят градусов, отправляясь по моему телу к мозгу, заставляя мои глаза слезиться. Святая пресвятая Мария и гребаный Иосиф, это чертовски больно. — Я... просто пытался... — о боже, как же больно, — помыться.
— Помыться? Ты использовал колючую проволоку вместо мочалки? Потому что что-то явно пошло не так.
Рэн хлопает Пакса по плечу.
— Не помогает, чувак. Ему очень больно. Его член может отвалиться. Ты пугаешь е…
