Старайся лучше, мальчик.
Красный свет из гигантских стробоскопов, установленных на другой стороне гостиной, мигает, окрашивая покрытые потом лица танцующих и трущихся друг о друга людей в багровый цвет.
Сделай лучше, мальчик.
Пересекая импровизированный танцпол, иду в сторону кухни и, смотря вниз, обнаруживаю, что каррарский мраморный пол устлан карамельным попкорном, который хрустит под подошвами моих кроссовок каждый раз, когда я делаю шаг.
Постарайся не разочаровать меня, мальчик.
Пакс вглядывается в лица гуляк, когда мы проходим мимо.
— Большинство этих ублюдков под кайфом.
— И? Собираешься настучать копам? — подначивает Рэн.
Пакс рычит, приподнимая губы вверх — выражение, которое предшествовало ряду жестоких разногласий между членами нашей группы в прошлом. По крайней мере, на этот раз он не нацелен на меня.
— Да пошел ты, мужик. Мне просто интересно, откуда, черт возьми, они взяли экстази.
На кухне полно парней. Повсюду, куда ни посмотри, я вижу бейсболки, повернутые задом наперед, футболки, шорты и солнцезащитные очки Ray Ban. Моя немедленная реакция — уйти как можно быстрее, но мой план побега сорван, когда Рэн хватает меня за шею и подталкивает вперед.
— Даже не думай об этом. Если мне придется иметь дело с этим дерьмом, то нет ни единого шанса, что ты этого не сделаешь. Ну же. Мы выпьем пива. Поговори с какими-нибудь девушками. Сделай свою работу и убирайся отсюда к чертовой матери. Черт возьми, чувак, улыбайся уже. Выглядишь так, словно твое место на столе гробовщика.
— Стол гробовщика был бы предпочтительнее этого, — ворчу я, заставляя себя улыбнуться на десять тысяч мегаватт.
Когда миниатюрная брюнетка запрыгивает на остров посреди кухни и начинает танцевать, водя руками по всему телу, я улюлюкаю и кричу вместе со всеми, хлопая парня по руке, когда он поднимает ее, чтобы дать мне пять. Для постороннего я, должно быть, выгляжу как один из них — просто еще один бесправный юноша, у которого слишком много свободного времени, слишком напуганный будущим, чтобы признать, что чувствует себя потерянным.
Внутри я не мог быть более непохожим на этих отверженных. Потому что никогда в жизни не чувствовал себя потерянным. Неопределенность — чуждое мне понятие. Я всегда знал, что ждет меня в будущем. Мое образование и последующая карьера управляющего наследственным имуществом. За меня все решили, проложили гребаный красный ковер в день моего рождения, прибитый слева и справа, чтобы предотвратить любую мысль об отклонении от курса.
