А этому… Он видит цель, препятствия – не существенны.
Поля отступает медленней, чем на неё движется Гаврила. Поэтому финал предрешен.
На девичьи плечи ложатся мужские руки. Сжимают. Тормозят.
– Не надо меня трогать… Я схожу к отцу и пожалуюсь. Понял?
Полина угрожает, не сомневаясь, что так и сделает. Вот сейчас готова. Пусть все эти дни и жалела Гаврилу – молчала. Просто старалась подгадать так, чтобы они не пересекались. Давала ему шанс самому понять – здесь не светит. Смотать удочки и свалить.
Но вместо этого получила обратный эффект. Он попытался сделать так, чтобы игнорировать не получалось. Вместо дядьИгоря ей было предложено «в рабство» новенького Гаврилу…
А он ей не нужен. Ни в рабство. Ни перед глазами вечно…
– Не понял, Полина.
Он всё так же зол, холоден и сух. Это раздражает сильнее. Полине хотелось разговора с подчиненным. Сейчас же она будто истеричка, а он хладнокровный такой…
– И не пойму. – Отрезает словами. Заставляет взглядом рот захлопнуть и только пламя через ноздри выпускать. – Если бы ты хотела к отцу сходить – сто раз могла. Значит, не хочешь. А я не хочу на длинном поводке вокруг носиться…
– Так иди уже нахрен! Со своим поводком!
Полина шипит, запрокинув голову. Так, чтобы прямо в лицо. Видит, что делает больно. Но Гаврила быстро берет себя в руки. Улыбается…
– А я виноват, что ты держишь? Не отпускаешь же… Номер не блокируешь… Исподтишка наблюдаешь…
Гаврила правду говорит, Полина себя ненавидит за то, что краснеет…
Это и наблюдением не назовешь. Но черт… Она думала, делает это незаметно.
– Я за рыбками тоже наблюдаю. Забавные вы…
Чтобы защититься – чушь несет. Чувствует себя ужасно – будто кошкой царапает, а потом самой же зализать хочется.
Но честно говоря, ей просто нужно, чтобы внутри поутихло. Там штормит. Тянет. Ноет. Они почти не общаются с Гаврилой, но просто знание, что раз в четыре дня он где-то рядом, – уже сердце ускоряет.
С ума сошла…
– Ты так по заднице получишь, Полина… Так получишь…
Гаврила обещает, качая головой. Поля взглядом пепелит. Реагировать – себя не уважать. Но в нем будто ноль сомнения – имеет право на всё, что творит и говорит.
– Собирай манатки и вали…
Она приказывает, Гаврила игнорирует. Снимает руку с плеча, тянется к её щеке…
– И лапать меня прекрати.
Второй приказ – туда же. Полина отстраняется, но пальцы всё равно прижимаются к щеке. Гладят. А её мурашит…
В голове мелькает осознание: он ни разу Полюшкой сегодня не назвал…
– Давай ты успокоишься и мы поговорим. Хорошо?
