По наклонной | страница 33

— Жизнь невозможно поверну-уть назад!..

А на кухне деликатно — чтобы не мешать мне отдыхать! — позвякивали инструменты.

«Какие, однако, подросли ребята! — подумалось мне. — До чего же мы нынче дожили! Музыка, красота, обаяние! Это тебе не какой-нибудь прежний дядя Вася в промасленных кирзухах и сплюснутой кепке. Это, это…»

Слов для развития пришедшей в голову мысли у меня больше не находилось. Я встала и заглянула в шкатулку из Хохломы, где у нас хранится семейный бюджет. Рубль, еще рубль… Трояк… Пятерка… Не густо! А до моей ближайшей библиотекарской зарплаты — неделя. Правда, у мужа в КБ дадут раньше, в пятницу…

— Принимайте работу! — крикнули из кухни…

Обновленный кран сиял. Вместо ржавой трубы красовалась другая — целехонькая.

— Спасибо! — восхищенно сказала я. — Огромное вам спасибо!

В ответ он — скромно улыбнулся своей киноактерской улыбкой. Затем собрал инструмент, упрятал его в «дипломат», выключил «Сони» и надел кожаный пиджак. Свежее лицо его было спокойно и полно достоинства.

Я комкала во влажной ладони пятерку. Дать или не дать? Обидеть человека легко… Хоть бы намек какой-никакой подал! Глазом бы повел!

Но намека не последовало. А голубой его глаз скосился в сторону лишь для того, чтобы взглянуть на висящий на стене эстампик: группа берез в осенней листве.

— Природой увлекаетесь? — осведомился он.

— Увлекаемся… — пробормотала я.

Он четким движением указательного пальца отвел защелку дверного замка.

— Будьте!

Я схватила его за кожаный рукав:

— Прошу вас! Умоляю!

— В чем дело? — вскинул он, оборачиваясь, светлые брови.

Покраснев до самых корней своих плохо прокрашенных волос, я протянула ему пятерку. Терзал стыд, что она такая мятая и потрепанная.

— Вот…

Видимо пожалев меня, он просто, не чинясь, взял скомканную бумажку.

— Грацие, синьора!

Почему-то даже не удивило, что он поблагодарил меня по-итальянски.

Двери захлопнулись.

Я снова приоткрыла хохломскую шкатулку. Рубль, еще рубль… Троечка… Ничего! Как-нибудь продержимся. Не надо только позволять себе лишнего.

Элла Фонякова

Минувшей ночью мне снилось, будто правонарушениям в Ленинграде, как и во всей стране, пришел конец, профессия юриста стала ненужной, я работаю уже не следователем, а гидом в городском экскурсионном бюро и вожу экскурсии по местам былых сражений с преступностью. Интерес к этой теме высок, она пользуется не меньшей популярностью, чем рассказы о подвигах чекистов… Вот и вчера, взяв возле Гостиного двора группу слушателей, я направился вместе с ней на площадь Мира. Напротив огромного пустыря между станцией метро и задним двором Октябрьского рынка я попросил экскурсантов остановиться и сказал: