— Много это сколько?
— Много это много.
— Ты ведь не самая младшая, почему тебя все называют Лялей?
— Так сложилось исторически, еще со времен татаро-монгольского ига…
— Хватит! — она вздрогнула и с недоверием посмотрела в мою сторону, будто не понимала, что я могу повысить на нее голос. Отлично, теперь мне стало стыдно: — Извини, этот ребенок все время крутится, я не привык носить детей на руках. Я не хотел на тебя кричать.
— Допустим, — Аля залезла в сумку, достала из пакета дольку яблока и засунула брату прямо в рот. Тот замолчал и принялся сосредоточенно грызть лакомство, тем самым подарив нам несколько мгновений тишины.
— А как бы тебе хотелось, чтобы тебя называли?
Алевтина затормозила от неожиданности. Она отпустила ручку коляски и свободной рукой почесала переносицу.
— Никогда не думала об этом…Наверное…мне нравится, когда меня зовут Тиной.
— Очень приятно, Тина, я Андрей. Как-то не было времени представиться. — Я перекинул маленького засранца через плечо и попытался пожать Алевтине руку, но та только отмахнулась от меня.
— А я знаю, вы Андрей Воронцов.
— Откуда? — опешил я.
— Я ваш паспорт нашла. В сумке. Вместе с лекарствами.
— Ты должно быть шутишь?
Она обернулась и вздернула подбородок, демонстрируя самый решительный вид:
— Я никогда не шучу, забыли?
Забудешь такое, как же… Вообще я не на шутку напрягся. Помимо прочего девчонка рылась в моих документах, контрактах и договорах, мало ли что она могла там отыскать и воспользоваться в своих корыстных целях.
— И много ты прочитала в моем паспорте, — нарочито безразличным голосом начал я.
— Не очень, — она пожала плечами, — родился в Москве, женился там же. Это же просто паспорт, что там интересного?
Я не стал рассказывать дурехе, что имея на руках чужие документы, можно и узнать и сделать очень много всякого. Интересного вряд ли, а вот разного дерьма — пожалуйста.
— И что, сразу пробила меня в социальных сетях?
— Зачем? — Удивилась она. — Тем более, у нас нет социальных сетей.
Теперь настала моя очередь удивляться.
— В смысле?
— В коромысле, мы ими не пользуемся, просто нет такой надобности.
Видя неверие на моем лице, она вздохнула и, потянувшись в карман на козырьке коляски достала свой телефон. Старый, кнопочный, с большими облезшими клавишами, на которых давно уже стерлись цифры. На таком не то что Телеграм не установишь, на нем связь можно поймать высоко в горах, стоя на одной ноге и призывая молнию себе в помощь. Наконец страшная догадка озарила меня:
