Проговаривая свои мысли вслух, я удивительным образом начинаю чувствовать нарастающую внутреннюю силу решимости. И облегчения.
Отец открывает рот — наверное, чтобы возразить, — но встречается со мной взглядом и закрывает его, так ничего и не сказав.
Я разворачиваюсь и ухожу в спальню.
Глава 2. Понедельник день тяжёлый
Хмурое утро понедельника. Выспаться опять не удалось.
Встаю, как сонамбула, и на автомате совершаю все утренние дела: умываюсь, чищу зубы, готовлю завтрак. Потом иду будить сестрёнку, чтобы отвести ее в садик перед работой.
С работой мне, кстати, повезло. Я работаю в самом пафосном ресторанном комплексе нашего города официанткой. А платят там куда больше, чем в других заведениях. И находится он недалеко от нашего дома, пешком можно дойти.
Почти сразу после окончания школы вместо поступления в университет мне пришлось искать подработку, чтобы хоть как-то улучшить нашу с Настей жизнь. Надеяться на отца было бесполезно, с другими родственниками мы не общались, а службу опеки я боялась, как огня. При наших ужасных условиях жизни они запросто могли лишить отца родительских прав, а сестрёнку забрать в детдом или устроить в приемную семью. И тем самым разлучить нас.
Именно поэтому я буквально молюсь на свое рабочее место.
Чтобы туда устроиться, мне пришлось действовать стратегически. Сначала я проникла в ресторан обыкновенной уборщицей и полгода намывала полы в туалетах, залах и ресторанной кухне. Потом освободилась вакансия младшей официантки, и я мгновенно сменила должность, пока отдел кадров не успел разместить объявление для соискателей-конкурентов.
Теперь по будням я работаю в дневную смену, а на выходных беру ночную. И самый тяжёлый день для меня банально — понедельник. Потому что после ночной смены я успеваю лишь прибежать домой к половине седьмого, подремать часик, потом отвести Настеньку в садик и снова помчаться на работу.
Тяжеловато, конечно, но жить можно.
Вздыхаю и делаю себе кофе покрепче. Жаль, что у нас растворимый только. Ну ничего, попрошу на работе бармена Витю угостить меня натуральным, который бодрит гораздо эффективней.
Дзззынь!
Протяжный звук дверного звонка оглушает меня. Что там за идиот трезвонит в дверь ранним утром? Да ещё и так долго давит на кнопку.
— Катька! — кричит из зала мачеха Альбина и громко, с подвыванием, зевает. Они с отцом теперь спят там на разложенном диване в закутке, под прикрытием шкафа. — Открой, это дочурки мои пришли в гости!
