А Перец от отчаяния замычал совсем утробно-низко, а потом вдруг высоко, будто завизжал, что с заклеенным ртом почти невозможно.
Телохранитель, стоявший поблизости от Переца, лениво замахнулся, чтобы успокоить его эмоции, но Тузик успел распорядиться:
- Не тронь! Пусть, падла, смотрит, как я его телку пользую! Я всех его телок пользовать буду! Интеллигент хренов!..
- Не торопитесь, Туз Селиванович, не отвлекайтесь! - возник со своими инструкциями Домарощинер. - Протокол требует взаимного удовлетворения!.. Вспомните про ее зоны, которые мы с вами изучали по схеме, все ее зоночки-эрогеночки... Пальчиками, Туз Селиванович, пальчиками!.. Вот так, правильно, молодец... Доведите ее до оргазма...
- Не будет вам оргазма! Не будет! - взвизгнула Алевтина, чувствуя, что ее тело перестает подчиняться ее сознанию.
- Будет, многоуважаемая Алевтина! - заверил ее Домарощинер, заглядывая в ее глаза. - Вижу! Вижу! Обязательно будет! Это же от бога! Ничего вы с этим поделать не можете... Планида ваша такая... И не надо сопротивляться... Это же хорошо, очень хорошо, это так приятно... Туз Селиванович! - инструктировал он, продолжая смотреть ей в глаза. - Зубами, зубами ее в спинку, не бойтесь, что больно - ей это нравится... Во-во!.. Глазки еще сильней загорелись!.. А второй ручкой за грудь, за сосочек... Отлично-отлично, Туз Селиванович! Только не торопитесь... Она уже плывет...
Алевтина, действительно, уже плыла и возносилась, почти забыв, где она и с кем. Она уже не была Алевтиной в полном смысле, она была жаждущим наслаждения телом Алевтины, инстинктом, подавившим разум. И не было в том вины ее, да и беды не было, пока это не использовали против ее воли ей во вред.
- О, как дышит! - радовался Клавдий-Октавиан. - Ну, прям, кузнечные меха! Так ее, Туз Селиванович! Так ее!.. Шибче!.. Шибче...
Тузик хрюкал, ржал, скулил, рычал, трудясь над Алевтиной. Его даже пот прошиб, галстук-бабочка сбился на спину, но Тузик исправно трудился. Это единственный труд, который он умел делать.
-А-а-а! - вскрикнула Алевтина.
- Давай-давай, родимая! - возопил Домарощинер. - Вот оно! Вот оно! Поехали!..
Перец тоже видел, как покраснело от напряжения лицо Алевтины, как прикусила она губу, как заработала всем телом навстречу Тузику и вдруг утробно загудела: - А-о-у-ы! - и стала биться под Тузиком. И странно - лицо ее оставалось при этом красивым, даже вдохновенным... Даже в подтеках крови под носом...
