Линар чуть слышно вздохнул и прошёл в угол, в котором громоздилась куча больших цементных кирпичей.
– Возьми один кирпич.
Отвернувшись от выполнившего приказ Линара, словно потеряв к нему всякий интерес, Эшреф вновь обратил внимание на чеченца.
– Как именно ты пошутил, Зелимхан?
– Я просто спросил, если он соскучился по Москве и по своим. – чеченец развёл руками, как бы делясь недоумением насчёт реакции на столь невинный вопрос. Учителя, впрочем, это явно не убедило.
– Скажи, кого ты имел в виду под «своими»?
Зелимхан открыл было рот, собираясь выдать заранее заготовленный ответ, но посмотрел на неуклюже переминающегося в углу Линара и, на своё счастье, после небольшой паузы сказал правду:
– Русистов. Я думаю, он русист, не мусульманин.
Эшреф понимающе кивнул, не обращая внимания на сжавшего кулаки (не без изрядной доли картинности) Марата.
– Почему ты так думаешь?
Чеченец с готовностью ответил:
– Он похож на русиста, это один. Молиться не умеет правильно, это два. – Зелимхан чуть смутился, но, всё-таки, продолжил. – Хитан50 не делали ему, я заметил, когда мылись. Это три. Он не мусульманин.
На этот раз никто не засмеялся – присоединяться к уныло стоящему с кирпичом в руках Линару желающих не было.
Эшреф подождал несколько секунд, словно желая удостовериться, что чеченец рассказал обо всех замеченных им признаках русизма, после чего огорчённо покачал головой.
– Зелимхан, сначала я отвечу на второе из твоих обвинений. Ты родился и вырос в мусульманской семье и на земле мусульман. Да, я знаю, что Чечня оккупирована неверными и их прислужниками, но в народе живы любовь к Аллаху и покорность ему. Не так ли?
Дождавшись, пока чеченец с гордостью кивнёт, учитель продолжил.
– С самого детства тебе повезло – ты знал радость молитвы, радость веры в единого бога. Теперь ты вырос, и встал на путь джихада – ты хочешь защищать веру и мусульман.
– Да, учитель! – не выдержал Зелимхан.
– И вот ты встретил человека, которому не повезло так, как тебе. Он вырос среди безбожников, не знает слов молитвы, не знает хадисов, не знает многого, что должен знать мусульманин. Но в сердце его горит огонь веры, жажда справедливости – он сам, без влияния и помощи уммы51 пришёл к вере в Аллаха и к желанию встать на джихад. И как же ты отнёсся к своему брату?
Зелимхан, сообразив, куда клонит учитель, виновато опустил голову.
– Ты помог ему? Подсказал? Научил его правильно молиться? Нет. – в голосе Эшрефа сквозили печаль и разочарование. – Ты стал насмехаться над ним и упрекать его в неверии.
