У пушкарей тоже началось шевеление и Егор, не забыв поблагодарить за кофе, поспешил к своим. Первый расчёт, тем временем, успел навестись и доложить о готовности.
– Пять эрэсов огонь!
– Пятьэрэсовогонь!
– Да!
Шарьин хмыкнул – если сразу, без пристрелки, выпускают пять штук, значит, действительно какой-то кипеж. Он в два глотка допил чай и встал, разминаясь – сейчас явно придётся поработать. Первое орудие один за другим выбросило в небо пять стальных дротиков – к счастью, на этот раз поднявшееся облако пыли прошло чуть в стороне.
– Восстановлено!
– Десять эрэсов огонь!
Ух ты. Неужели духи и правда пытаются дорогу перерезать? Впрочем, в успешность этого мероприятия Антон не верил, как он и сказал Егору. Максимум – на несколько часов перекроют движение, это не страшно.
– Дозаряжаемся! Быстро-быстро! Все навалились, млять!
Вот и работа. Шарьин подхватил бронежилет и, натягивая его на ходу, поспешил к орудию. Процедура за неделю отработалась до мелочей – пока народ постарше отснаривает новые эрэсы, остальные, разбившись на пары, таскают их к орудию, возле которого стоит Антон. Он помогает первому в паре поднять голову эрэса и поставить её в направляющую, второй, тем временем, придерживает хвост. После этого Антон упирается распрямлёнными руками в закрывающую сопло эрэса крышку и напрягает руки и спину, образуя что-то типа жесткого каркаса. Второй номер в паре упирается ему в район лопаток и толкает вперёд, ракета досылается в пусковую, характерный щелчок – готово. Хорошо быть самым высоким в батарее. Ну, не считая комбата, но тот к работе подключается, только когда совсем уж запарка, а пока не тот случай.
В бронежилете жарко, но он нужен – во-первых, распределяет давление по спине, иначе потом будет весьма неприятно. Во-вторых, руки у всех, возящихся с эрэсами, измазаны в солидоле – «мабуту»98 жалко, а бронежилет снаружи один хрен грязен настолько, что хуже ему уже не станет.
– Заряжено!
Ну, вот, даже и не устал. Почти.
Шахиды! Шахиды!!!
Радиостанций у них в штабе несколько, настроенных на разные каналы, и искажённый страхом голос явно принадлежал кому-то из пехоты.
С северо-запада, из-за широкого, плоского холма, закрывающего путь на Акербат, донеслось несколько очередей из чего-то крупнокалиберного, после чего там солидно грохнуло и в небо стал расти мощный столб пыли.
– Гранатомётчики! На дорогу, млять!
Манера Зара по любому поводу выпучивать бельмы и начинать орать Антона то забавляла, то раздражала. Сейчас был второй случай, ибо Шарьин, как раз, и был одним из троих внештатных гранатомётчиков батареи. Как обычно – «тебе же всё равно делать нечего», поэтому вот тебе одна внештатная обязанность, вот другая, а там глядишь – и у тебя уже работы чуть ли не больше всех, при этом начальство по-прежнему считает, что ты бездельник.
