– непостижимо неверное слово, но Керсти знала, что будет представлять смерть дочери до конца своей жизни – не сможет не представлять. И ей хотелось видеть её ещё живой, а не навсегда застывшей под чьими-то руками, затягивающими верёвку.
Вся береговая линия была уставлена свечами, в основном красными, из «Гросси», и жёлтая свеча Керсти выделялась на их фоне. Несколько огоньков спокойно покачивалось на мелких волнах залива, но далеко не отплывало. Огни зажигаются и в память о тех, кто навсегда остался в море. Но к Кае это не относится. Не относится даже к её душе, если она у неё была, в чём Юрген иногда сомневался. Кая осталась не в море и даже не в морге. Не останется она и в земле. Она навсегда привязана к сосне прямо позади Керсти, но никто и никогда этого не узнает. Так решил Юрген, и так будет правильно.
Керсти, сидевшая у воды на коленях, не обращая внимания на холодный мокрый песок, что-то едва слышно бормотала, не отрывая взгляда от гигантского костра, касаясь жёлтой свечи-лампады. Юрген наклонился, чтобы лучше расслышать, и когда бормотание сложилось в слова, вздрогнул.
Древние духи, прошу, накажите её убийцу.
Священный огонь, прошу, отомсти за неё.
Ушедшие предки, прошу, свершите справедливость.
Юрген выпрямился и положил руку жене на плечо. Та не обратила на это никакого внимания.
Если бы ты только знала, Керсти.
Он отнёс Каю так далеко, как только смог. Она могла выплыть где угодно – но предпочла вернуться домой, и Юрген не мог её винить. Даже несмотря на то, что она не его дочь. Он всё равно будет её любить. После смерти – раз не смог достаточно любить при жизни.
Недалеко от костра Юрген увидел соседку снизу – весьма бойкую старушенцию в очках и сером платье, с красным туристическим конвертом-кошельком на шее. В нём лежал небольшой ключ. Очевидно, в платье не было карманов. Юрген не мог оторвать взгляда от этого конверта.
Точно такого же, как тот самый.
***
Тем вечером, когда он последний раз видел Каю живой, Юрген пошёл в «Консум» за хлебом и молоком. Выйдя с покупками, увидел, как на автовокзал, размером соответствующий самому городку (скамейка, крыша, знак автобусной остановки и банкомат), подрулил автобус в Таллинн. Внезапно хрупкая фигурка, стоявшая в конце очереди на автобус, развернулась и пошла прочь.
Кая.
Юрген нахмурился: она же хотела ехать к подруге? Кая пошла не домой, а на пляж. Он тихонько проследил за ней, держась на расстоянии. Кая сидела на берегу и плакала. Юргену хотелось её утешить, но он знал, что это не в его силах. Завибрировал телефон: Керсти интересовалась, куда он запропастился. Юрген понёс продукты домой.
