Хлад ударил мне в лицо, привели к Люциферу. Тот сидел на ледяном троне, вокруг него плясала бесота, так напоминающая придворных. Все разодеты, все в украшениях все танцуют и лик у Люцифера был белый-белый, очи пустые незрячие, руки когтистые, нос величавый. Только от белоты его, от схожести с ангелом бывшем не скрылась истина. Крылья темные, корона голову давящая, да зеркало в руках, тоже изо льда, то гордыня проклятущая. Гордыня царство ему подарившая.
Я покланился.
– Не хочешь потанцевать?
– Не хочу, Ваше величество, – его величество пожал плечами, и сразу же толпа бесов исчезла. Да и сам он словно стал больше козла напоминать, ноги то подобно фавну, да и рога имеются, что болезненно ломают злато кроны.
– Может яств желаешь?
– Предлагали мне уж, Ваше величество. Не за тем я здесь, прощайте, – я встал на колено, как его жест потребовал.
– Так чего жаждешь?
– Я жажду вернуть свою возлюбленную, Ваше величество. Бог слеп ко мне, слеп и нет у меня другого выхода, как Вас молить. Цыганка мне посоветовала к Вашей милости обратиться.
Его милость улыбался скверно, как скривился от божественного упоминания. Мне даже показлось, что я слышу звон железа доспех, что сейчас меня прижмут к ледяному полу, где отражался мой чудно юный лик. Что окажусь я под каблуком дьявольским, что в подчинение навечно останусь и снимется с меня камзол, да кинется мое тело в горящую могилу. И снова посереют синие когда-то глаза, и снова поседеют пряди и снова мука лик измучает. Но Люцифер не зол покуда, не зол.
– Моя милость не дается задаром, – и он подозвал меня рукой, я не попытался бы встать, но понял, что мне ползком к копытам подобраться надо, под длань царскую, перстни мне тут же поцеловать пришлось.
Я не задавал вопросов, я ждал покуда мне скажут, что от меня требуется. Скажи это существо пропитанное холодом и мраком, от которого пахло глубиной и смертью, исцеловать пол, верно, прилипая ко льдам, или отрубить себе руку – я бы не раздумывая согласился. В моей голове было лишь желание скорой встречи с моим счастьем, с моим единственным счастьем, которое так нагло было отобрано у меня, вырвано из пальцев! Из моих слабых пальцев, вот ровно таких же, как в этом аду – юных, без такого количество родинок и пятен. Юных пальцев с колечком утерянным.
–Одной твоей души мне будет мало за такую услугу, – и он, царь темных красных тоннелей, князь тьмы и ужаса, король опарышей и ужасающих стонов, разносящихся здесь за стоны любви при жизни – Потешь меня.
