– Никто ещё не доказал связи Эмиссара с Нихелем. Потом, здесь, в Виртенбурге, он тоже – всего лишь частное лицо. Не произошло ни одного визита на официальном уровне, а если этот господин с кем и встречался, то, опять-таки, не с министрами и не с советниками, но с частными лицами, вольными в своих частных домах принимать кого им заблагорассудится. Что же касается дворцовых коридоров, то, мне думается, в коридорах дворца Стефана Четвёртого тоже можно встретить всякой твари по паре.
– Фритьёф, что ты пыжишься мне доказать? Боюсь, ты даже не понял, о чём я говорю. Ты не понял, какая беда нависла уже не над Южными землями, а над здешними, казалось, такими удалёнными от страшных и непонятных событий недавних лет. Ты даже не подозреваешь, с какой силой заигрываешь.
– Я не заигрываю ни с какими силами.
– Значит я ошиблась, и это они заигрывают с тобой. Как кошка с мышью.
– Элинор, всё это несерьёзно. И вообще, что годится для юга, бесполезно на севере. Ты не привела ни одного существенного довода.
– Какие я должна привести доводы, чтобы ты понял – беда на пороге? Ведь если я заговорю с тобой о рвущихся нитях мироздания и отторгаемых пространствах, ты заявишь, что это – метафизическая чушь.
– Это и есть метафизическая чушь. Дай мне пощупать эти нити, и я, так и быть, поверю в их существование. А пока не надо мне морочить голову, пытаясь представить обыкновенного, правда не слишком приятного, человека, чуть не носителем инфернального зла.
– Бедная Сигрид, как же тяжко ей с тобой! Что ж, дозвольте мне откланяться, Ваше величество, боюсь моя аудиенция слишком затянулась.
– Как, разве Вы… разве ты не останешься на ужин?
– Нет, государь. Мне хотелось бы избежать лишнего шума.
Тут кто-то тихонько постучал в маленькую боковую дверь, полускрытую тяжёлой портьерой, и в кабинет вошла высокая стройная женщина, чем-то отдалённо напоминающая Элинор, только лет на двадцать моложе. Тёмные её волосы слегка отдавали рыжиной, а лучистые глаза были точно того же цвета, что северные августовские звёзды. На руках у королевы, а это была Сигрид, королева Нортландская, лениво разлёгся пушистый белый кот.
– А вот и мы с Митусем. Не помешаем?
– Какой красавец!
– Это мой Митуська. Ну, котяра, слезай, ты мне все руки отсидел, иди, погуляй немного.
Элинор нагнулась, почесать кота за ухом, провела рукой по шелковистому боку.
– Хорош зверюга!
Кот, явно понимая, что им восхищаются, заурчал утробно, потянулся прямо к лицу гостьи, боднул тяжёлой головой в подбородок, и, в довершение церемонии, лизнул в щёку шершавым узеньким языком.
