И тут вдруг какая-то женщина завопила истошно: – Вор! Держи вора! Люди добрые, как же это? Что же это? Кошелёк украли! Средь бела дня! При честном народе! Как же мне теперь хозяйке на глаза показаться? Люди, хозяйка меня на базар за поросёнком послала! За молочным! Чтоб на именины! С хреном! С яблоками! А теперь ни поросёнка, ни денег, ни именин!.. Она ж меня убьёт!
– И поделом! – Нечего рот разевать, гусыня бестолковая!
– Жалко бабу-то!
– А чё её жалеть? – Сама виновата. Пока такие недотёпы по городу ходят, ворьё у нас с голодухи не пропадёт.
Толпа гудела, баба рыдала, вора, конечно, и след простыл,
Ребят удивило, как мало сочувствия выпало на долю незадачливой служанки.
Народ, правда, лишь после того, как перетряхнул собственные карманы и убедился, что кошельки никуда не делись, принял всё случившееся за ещё одно потешное представление.
Девочка в воздушном платьице попыталась напомнить о себе, она подняла блюдо над головой, монетки призывно зазвенели. Но все, кто только что восторженно хлопал в ладоши и восхищался проделками деревянного мужика, вдруг разом вспомнили о каких-то неотложных делах и стали поспешно расходиться. На девочку они почему-то старались не смотреть. Правда, несколько человек всё же бросили по паре медяков. Наши друзья, жалея, что потратили все деньги неизвестно на что, выгребли последнее, что оставалось в карманах. Девочка поблагодарила их грустной улыбкой и скрылась за ширмой.
Её средний брат уже запрягал в тележку мохнатого длинноухого ослика. А старший укладывал "актёров" в дорожные сундуки. Вот ширма покачнулась, легла на бок и сложилась гармошкой на дно тележки. Сверху посадили сестрёнку. Сами же братья, жалея ослика, соскочили на землю. Старший хлопнул ушастого товарища по серой спине, тот вздохнул, совсем как человек, и тележка покатилась. Девочка ещё успела на прощание махнуть ребятам рукой, и кукольный театр с находчивым мужиком, зубодёром и трактирщиком скрылся за поворотом.
– Ладно, – очнулся Гийом. – Теперь куда?
– Посидеть бы. Ноги гудят со вчерашнего.
– А пошли к Трубочисту?
– Не рановато ли? Наверняка, его ещё нет дома.
– Велика беда! – где-нибудь перекантуемся.
«Голубятню» долго искать не пришлось, – чуток поплутав, друзья вышли на площадь Трёх Фонтанов. От этой площади лучами расходились улочки с тесно прижатыми друг к другу домами. На одной из этих улочек, в доме, увенчанном круглой башенкой под черепичным колпаком, а точнее, в самой этой башенке, и жил Трубочист. Только дверь была закрыта, а на вопрос» – «скоро ли господин Йохан вернётся?» хозяйка развела руками.
