В этот вечер король был счастлив. Счастливы были и ребята. Одно печально – рыбок-золотое перо и здесь не было. Король даже не слышал о таких. – Неужели подобное чудо существует на самом деле? И это не сказка? Не выдумка? Если так, я семь шкур спущу со своих поставщиков, я потребую, чтобы они достали этих рыб хоть со дна морского! Пусть все пруды, все реки, все озёра перероют, пусть на край земли заберутся, а чудесных рыбок для меня раздобудут!
Ну, а если удача мне улыбнётся, я, непременно, подарю вам парочку мальков.
Ладно, ребятишки, погуляйте-ка пока здесь сами, а мы покалякаем о том о сём.
И ребята разбрелись по заколдованному рыбьему царству, меж выпуклых стеклянных миров, наполненных отражённым светом масляных ламп. А король и трубочист сели друг против друга в уютные низкие кресла, затянулись трубочками и повели свой разговор, который не сегодня начался, которому не сегодня закончится.
– Не понимаю, – проронил король после глубокой затяжки, – как умудрился ты так взбеленить Руперта, что он! – он, кто хвастается, что никогда не теряет лица и умеет ровно и благожелательно разговаривать хоть с придворной дамой, хоть с беглым каторжником, услыша, что надо чистить каминные трубы, топал ногами и визжал, хуже базарной бабы? Ты не представляешь, какое доставил мне удовольствие. Это надо было видеть и это надо было слышать – мой любимый министр, с такой охотой рассуждающий о внутреннем благородстве и воспитанности, стоит весь красный, как рак, шипит, как гусь, и плюётся, как жаба.
– Жабы не плюются.
– Жабы плюются. Не все, конечно. В тропиках водятся такие, что плевком попадают прямо в глаз. Причём, слюна у них смертельно ядовита.
– Тогда это точно про твоего Руперта.
– Я был бы счастлив отдать его кому угодно. Хоть чёрту с рогами. Зачем ты его дразнишь?
– Я? Но чем же? Где я, бедный, умудрился перейти ему дорогу? – Он разъезжает в каретах, я брожу пешком, и то, чаще по крышам, чем по земле.
– Где-то умудрился. Ты это умеешь. Ну вот, например, заявляешься к нему со всей своей нахальной свитой, хотя отлично знаешь, что он кошек на дух не переносит. Да, между прочим, а почему ты сейчас без них?
– Зачем я буду травмировать бедных зверей видом проплывающей мимо носа добычи? Или рисковать, что инстинкт пересилит «внутреннее благородство и воспитанность», и они запустят лапы в какой-нибудь очень уж соблазнительный аквариум?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– О Руперте? Так кто ж просит его вызывать трубочиста? Мало ли есть умельцев браться не за своё дело? Таких, что считают мою работу забавой для бездельников – разгуливай себе по крышам, да в трубы ныряй. Ну, метёлкой там разок-другой помашешь смеха ради, и все дела.
