– Ну, это уж его дела, – не одобрила друга Ильзе. – и тут вдруг сама насторожилась. – Тс-с!..
К магазинчику приближался чудной оборванец в трухлявой соломенной шляпе и в стоптанных башмаках на босу ногу. Чудной этот тип с головы до пят был обвешан закупоренными склянками и пузырьками, в которых копошилась всякая мелкая водяная живность. Обеими руками он вцепился в плетёную корзину, битком набитую банками потяжелее. Не выпуская корзины из рук, тип постучал в дверь ногой: – "Эй, Корявый! Открывай скорее!"
Дверь приоткрылась, из-за неё высунулся толстый нос и вислый ус, потом два буравчика-глаза уставились на пришедшего. Дверь распахнулась: – "Проходи!" Оборванец юркнул внутрь, дверь спешно захлопнулась, проскрипел ключ, туго поворачиваясь в ржавом замке, и всё снова затихло.
Придорожный куст, укрывший ребят от сторонних глаз, был густым и высоким. Если не шевелиться и громко не чихать, никто тебя и не заметит. Да как не шевелиться, если с пыльных веток норовят заползти за шиворот какие-то щекотные и кусачие букашки?
– Может пойдём отсюда? – Метте надоело изображать из себя сыщика. – Что нам до них?
В ответ Андерс только хмыкнул.
Но вот снова заскрипел ключ, приотворилась дверь, выпуская на белый свет диковинного посетителя. уже без гирлянд из склянок и пузырьков, с пустой корзиной. Вид у поставщика дафний и циклопов был недовольный. Он бормотал себе под нос что-то неразборчивое, но весьма энергичное.
Когда он, шаркая сваливающимися с грязных пяток башмаками, проходил мимо куста, ребята расслышали: -"Бу-бу-бу, жмотина усатая! Даром всё тебе отдай! Один ты в Виртенбурге рыбками торгуешь! Да я, бу-бу-бу, к любому тут за углом подойду, мой товар с руками оторвут! Мотыль ему мелковат, бу-бу! Поползал бы сам по болоту, да половил этого мотыля!
Рыбки ему не те! А какие же те? Самые что ни на есть, с мельничной запруды, бу-бу-бу!
Будто я не видел, как у него глаза загорелись, когда я тех рыбок достал! Я, можно сказать, жизнью рисковал! Да попадись я мельничным, убили бы на месте! Уж кости бы переломали-точно! Волок на себе всю эту тяжесть! И всё за пол далера! Бу-бу-бу!"
О чём оборванец бубнил дальше, ребята не расслышали, так как он скрылся за поворотом.
– Пойдём за ним?
– К чему? Он уже своё дело сделал.
Тут дверь снова приотворилась, и за порог, озираясь, выскользнул хозяин лавчонки. К груди он прижимал что-то круглое, завёрнутое в платок. Ребята перестали дышать, боясь, что он их заметит. Но едва он повернул за угол, не сговариваясь, двинулись следом.
