− Я не могу этого обещать. Черт! У меня забрали все результаты измерений, за которые моя помощница поплатилась жизнью! − Болс едва не срывался на крик.
− Зачем вам вычисления? Вы свою часть работы сделали, теперь почивайте на лаврах. Остальное за вас доделают люди умнее. А вы пожнете всю их славу. Не стоит сердиться, можете считать это очередной миссией, давно стоило сломать это дурацкое представление об ученых-дармоедах. Гордитесь собой. − Старик махнул рукой, словно на какой-то пустяк.
− Я мог бы завершить начатое, − прошипел ученый.
− Не смешите меня, вы еле обнаружили разлом, когда вас чуть ли не носом в него ткнули. Что вы так смотрите? Вы же не случайно на краю галактики оказались. И о чем с вами говорить, если вы даже этого не смогли понять, − старик пристально посмотрел на него. − Ладно, ваша протеже тоже теперь героиня, и за ней отправится отряд штрафбата вместе с неким Джимом Рихардом. Правда, красивая история: бывший капитан рискует жизнью, чтобы отомстить за человека из своего экипажа, пусть и ученого?
− Вы создаете сказку на жизнях настоящих людей, и вообще, с кем имею честь разговаривать? − взорвался Конрад.
− По статусу вам не положено знать, а теперь прошу, покиньте кабинет и уж будьте добры говорить всем, что встречались с представителями секторов. Да, чуть не забыл, − вставая, старик небрежным жестом пустил через весь стол медаль, изображающую солнце с острыми углами.
Ученый поймал ее и, сжав до боли в ладони, вышел. Сейчас бы он с радостью пустил пулю в висок. «Не дождутся, сволочи». Конрад пошел прочь, теперь он все решил: уйти со службы сейчас будет проще простого. Осточертело все, пусть катятся в тартарары, это уже не его война. Война уже давно потеряла для него смысл.
Конрад прожил еще с десяток лет, пытаясь утопить свою гордость и вину в виски, от чего под конец жизни окончательно лишился рассудка. Но и тогда не стал счастливее ни на йоту.
***
Джим стоял, расставив руки в стороны, пока автоматика запаивала его в костюм «смертника» как раз рядом с Билли, достаточно близко, чтобы попытаться перекричать шум сварки.
− Так за что тебя в штрафбат отправили? − чуть не сорвав голос, прокричал Рихард.
К нему повернулись глаза, ставшие ярко-синими, в которых плавали столбики цифр.
− Я коршуна разбил. Я же из-за этого тогда в баре на тебя напал, обидно стало, ты ж тоже истребитель в свое время разбил, а тебе героя дали… Несправедливо! − Били закончил кричать и повернулся к машине, надевшей на него шлем.
