А что касается берега… я никогда не думала о таком риске. Да, у меня есть ноги, но нет, я никогда не была в человеческом мире — месте ужаса, по крайней мере, по мнению тех из моего вида, кто ходил среди людей… и дожил до того, чтобы рассказать об этом. Так что о побеге не может быть и речи.
Возможно, самая нелепая часть всей этой ситуации заключается в том, что, по мнению других русалок, я должна быть благодарна Каллену за то, что он все еще хочет меня. Сейчас, когда мне сорок лет, я считаю, что мой расцвет уже миновал, если говорить о моем народе. В сочетании с тем фактом, что я фигуристее, чем раньше, мне приписывают избыточный вес. Не то чтобы я переживала. Я довольна собой и всегда была. Меня никогда особо не волновало, что думают другие.
Но они думают, и, к сожалению, они также открывают свои рты и озвучивают эти мысли.
По их мнению, я должна благодарить жемчуг устрицы за то, что Каллен, король Корсики, с богатством, простирающимся далеко и широко, все еще хочет меня.
Что ж, устрица может подавиться своей жемчужиной, мне все равно.
Каллен известен не только своим богатством и титулом, но и своим красивым лицом и телосложением. Каллену сорок пять лет, и я думаю, что он объективно красив, но большинство русалов таковы. Он мускулистый и сильный, у него блестящий черный хвост, который сочетается с его длинными черными волосами, обаятельная улыбка и бесстрастные глаза. Все его нынешние жены, включая Мару, кажутся относительно довольными им, так что, видимо, и я должна быть довольна, верно?
Вот только я не довольна.
Движение привлекает мое внимание, и я смотрю вниз, мои жабры вспыхивают по бокам шеи и бедер. Когда я сосредотачиваюсь, я замечаю крохотное мерцание под моим хвостом, легкий отблеск чешуи и большие глаза в свете моей лампы. Я отталкиваюсь от уступа скалы, позволяя течению понести меня вниз, пока не вижу пристально смотрящую на меня морду угря с открытым ртом. Угорь находится на полпути от своей норы в боковой части траншеи.
Я улыбаюсь про себя, довольная открытием. Угорь — моя любимая еда. Я всплываю и хватаю свой короткий охотничий нож с места, где оставила его на уступе. Развернувшись, я сворачиваюсь на вершине убежища угря и жду.
И жду.
Я настолько сосредоточена, ожидая идеального момента для удара, что не слышу приближения, пока чья — то рука не обхватывает мою руку и не тянет меня вверх. Я в шоке вскрикиваю и оборачиваюсь, готовая ударить обидчика, но мои глаза расширяются, когда я вижу, что мой посетитель не кто иной, как мой будущий муж.
