– Закон небесный и земной писан для всех… – начал Тьег, и в этот момент раненый дернулся, замахнувшись саблей поверх лезвия шпаги, прямо в шею оторопевшего мальчика. Тело моряка дернулось, тесак выпал из ослабевшей руки, не завершив приема, когда Асавин вонзил кинжал ему в спину и нажал потайной рычаг на рукояти. Лезвие раскрылось подобно стальному цветку, разрывая уязвимую плоть, и, харкнув кровью, моряк завалился мешком, набитым потрохами. Второй закричал по-звериному, силясь выбить шпагу из рук рубийца. Тускло блеснула сталь, и лезвие иглой вошло в шею матроса. Тот захрипел в безуспешных усилиях зажать рану. Четыре стука сердца, и все было кончено.
Тьег растерянно посмотрел в глаза Асавина, ставшие вдруг холодными и спокойными, словно лед на горном озере.
– Не стоит вести с ними бесед… – сказал блондин. С тихим щелчком дага выскользнула из тела послушно и легко, словно ручной зверек. Он вытер лезвие платком. – Да и смысла не было. Погляди… – блондин оттянул ворот рубахи убитого и показал парню зеленые пятна на грубой загорелой коже. – Это морская горячка.
Он оттолкнул тело, а Тьег отшатнулся от трупов, словно от пагуби.
– Это заразно? – прошептал он.
– Нет, – ответил Асавин, скомкав испачканный платок. – Это будет нашим плюсом в суде.
– В суде? – пролепетал Тьег.
– Да. Как ни крути, мы убили троих, в публичном месте. Сизые плащи не будут разбираться, придется посидеть в темнице какое-то время, а после, на слушании…
– Мне нельзя за решетку, это просто недопустимо… – простонал парень, растерянно погладив волосы.
Асавин мысленно улыбнулся. Он помог полумертвой от ужаса девушке встать со стола, театрально растянув паузу.
– К твоему счастью, я имею кое-какие связи, – наконец, сказал блондин, лукаво осклабившись. – Но это недешево, ведь я буду рисковать репутацией и свободой, Тьег.
Лицо парня стало решительным:
– Моей благодарности не будет предела, если ты спасешь меня от судебных разбирательств.
Хмыкнув на это, Асавин запер дубовые двери на засов. Клиенты приползут только к ночи, еще полно времени. Тела стащили в подпол, где сохранялась относительная прохлада, и запечатали в мешки с требухой, утяжелив тесаками и горшками с песком для варки эфедры. Ночью контрабандисты с Угольного порта заберут мешки, утопят в ночном океане, и никто никогда не узнает, где нашли вечный покой эти моряки, акулы и Адир Салмао. По Адиру, пожалуй, Асавин будет скучать, работать с ним было очень выгодно. Кто знает, каким окажется его наследник и захочет ли вести темные дела.
