Замечая его, я опять удивлялся тому, как он обжился у меня, как пополнел, обрёл плавные движения, речь умно-медлительную, да и слова стал употреблять приличные. Даже вежливости научился (или вспомнил о ней). Здравствуй! там, или спасибо стал говорить, то есть всему тому, чего у него не было, как мне представлялось, вначале нашего знакомства.
Заглянув ко мне в очередной раз, он сказал:
– Симон скоро придёт, а ты…
А я… Лежал грязный, невесть от чего обиженный. И жалел себя. Тьфу!
До прихода Симона успел привести себя в порядок: сменил одежду, умылся, побрился. Рассказал при этом Сарыю, что со мной приключилось. Ах, ах! – причитал Учитель, и было неясно, притворяется он или искренне сопереживает вместе со мной.
– Странный ты, Ваня, какой-то, – сказал он, когда я закончил описание трагедии на далёком японском острове. – Это ты уже в который раз по газетке, будто неразумная бабочка на огонёк, полетел?
– Ну и что в этом странного?
– Обычно молодёжь иных приключений ищет. Веселья, женщин…
«Ишь, каналья! – хотелось мне съязвить. – Старый крючок, а туда же!»
Но не сказал. Обидится опять. Но если с ним говорить, когда он вот так, не кривляется, а по серьёзному, то многое, наверное, можно узнать. И о будущем в том числе.
– Одно другому не мешает, – нейтрально заявил я.
Однако он разгадал меня.
– Не хитри, Ваня. Я ведь не то что слишком умный и проницательный, но старый. Людей на своём веку повидал разных, да ещё во временном срезе. Так уж. Ваня, говори то, что думаешь. А думаешь ты обо мне не очень… корректно. Но я ведь когда-то тоже был молодым, таким как ты, и помню заботы тех лет. Недаром сказано: блажен, кто смолоду был молод. А ты… – И со сварливыми нотками передразнил меня: – Одно другому не мешает…
Пожалуй, это было самое длинное, связное и не лишённое логики высказывание Сарыя за всё то время, пока он меня учил ходьбе во времени.
– Да мне, и вправду, интересно было посмотреть на цунами! – искренне воскликнул я. – А остальное… Я не аскет, конечно, но… знаешь, даже как-то в голову не приходило заводить знакомства с женщинами в прошлом. Здесь, я имею в виду настоящее, такое дело как будто естественно, а там… Не знаю…
Рукой с растопыренными пальцами я повёл у головы, показывая своё сомнение. В конце концов, так оно и было. Здесь и где-то там, во времени, для меня ещё существовало порознь.
– Понимаю, – тихо проговорил Сарый, в задумчивости потрепал себя узкой кистью руки за подбородок и, шмыгнув носом, помрачнел лицом.
