– Ваня, на кого ты стал похож! Ах-ах!
Замельтешил, забегал. Приготовил ванну. С кухни поплыли зажигающие запахи.
Пока я отмокал в горячей воде, мылся и брился, Сарый приготовил обильный стол. Он ни о чём не спрашивал, а сидел напротив меня с умильным видом хлебосольной хозяйки, любящей, когда кто-то много и аппетитно ест, и довольной тем, что ублажила гостя разносолами.
– Симон? Когда будет? – спросил я, набиваясь едой и уже ощущая её приятную тяжесть.
– Кто же знает, Ваня, – приуныл Учитель.
– Как кто? Ты должен знать! – Глядя на него в упор, заявил я неласково. – Должен!
Сарый заволновался, беспомощно заморгал.
– Ты не представляешь, Ваня…
В прихожей звякнул звонок, и Сарый, не договорив, охотно кинулся к входной двери.
Как всегда, без лишнего шума и легко, вошёл Симон, поздоровался, сел на место Учителя, принял от Сарыя чашку чая и, отхлебнув из неё, попросил:
– Рассказывай.
Начал я рассказывать на кухне, а закончил своё повествование уже в комнате, оставив на попечение Сарыя кухню – наши роли переменились. Он там гремел посудой и шумел водой, а мы сидели на диван-кровати, и Симон задавал мне вопросы.
– И как далеко это было во времени?
Ответ у меня уже был готов:
– По моему счёту это восемьсот семьдесят второе тысячелетие до нашей эры. Триста шестнадцатый год, начало января.
– Да-а-а! Вон куда их занесло… И я думаю, что ты прав. Совсем не случайно там они собрались вместе, а у тебя к тому времени отнесён предел. Отстойник, говоришь?.. Неудачное слово, но дело не в названии… – Он задумался, потом повторил: – Дело не в названии, а в сути его… Ты, Ваня, отдохни тут, а затем займись вот чем… Нет. Отдыхай пока. А я передам твой рассказ в будущем.
Он уже уходил, когда я вспомнил ещё об одном.
– Почему они посчитали меня каким-то перлем? Даже из-за этого вначале говорить со мной не хотели.
– Они подумали, что ты – перль? – мгновенно отреагировал Симон и вновь присел на диван. – Вон оно что… Тебе повезло, что после этого ты смог к ним приблизиться и поговорить.
– У вас что, в будущем кастовая система?
– Какая там кастовость?! – вдруг вспылил всегда вежливый Симон.
Таким я его видел впервые и пожалел, что спросил. Не хотел я его таким видеть. Подумаешь, назвали перлем. Мало ли как меня могут назвать незнакомые люди при первой встрече. И Эй, ты!, и товарищ, и дорогой, и друг, и даже какого чёрта!. На каждый роток, как говорится, не набросишь платок. Перль так перль. От меня не убыло, а Симон сам на себя не стал похож. Даже испарина на его умном морщинистом лбу проступила. А заглянувший к нам Сарый, заслышав произнесённое слово, охнул и вновь убежал на кухню.
