Ему было лет под пятьдесят, впрочем, такого сорта людям можно дать и тридцать, если бы не мешки под глазами да не дряблость кожи на шее. Лицо продолговатое и слегка усохшее. Прищур глаз говорил о лукавстве и веселости характера, но ни того, ни другого Иван у него не заметил ни сейчас, в день первой встречи, ни потом, по прошествии многих месяцев обучения. Зато это с лихвой проявилось позже…
Большие воскового цвета уши топорщились под длинными, седыми, редкими волосами.
И это всё, что мог бы сказать о нём Иван Толкачёв – его ученик.
Быть может, ещё, что роста учитель, уже без кавычек, среднего, и со стороны казался тщедушным и слабосильным. Как потом убедился Иван, это было обманчивое впечатление: силы Камену у других не надо занимать, своих достаточно.
– Ух! – выдыхал учитель после каждого глотка чая, покрываясь обильным потом.
– Хватит! – нарушил затянувшееся за чаепитием молчание Симон. – Давайте-ка я вас, друзья, познакомлю, так сказать, официально. – Учитель хрюкнул и протяжно всосал в себя чай. – Это, Ваня, твой учитель. Его имя – Кáмен Сáрый. Псевдоним, а как зовут по-настоящему, он тебе сам, может быть, когда-нибудь расскажет…
– У тебя тоже псевдоним?
У Симона на лбу сбежались морщины.
– И да, и нет. Сегодня речь не обо мне. Я говорю о нём. Это лучший учитель из доступных нам… И вообще, лучший. Во всяком случае, на данный момент. – Симон нахмурился. – Поймёшь позже. А сейчас… Камен, отвлекись и познакомься со своим учеником. – Камен мигнул и без видимого интереса уставился на Ивана. Очередной ученик – какая невидаль, говорил его взгляд. – Камен, перед тобой КЕРГИШЕТ!
– О-о! – Сарый вскинулся, губы его распластались в невыразительной улыбке – первой с момента его появления в квартире Ивана. Сейчас он остро и заинтересованно осмотрел ладную фигуру представленного ученика и со значением, но несложно прокомментировал: – Угу!
– Зовут его Ваней. Иваном Васильевичем, – продолжал знакомство Симон. – Фамилия – Толкачёв. Ты должен научить его движению, выяснишь представление и…
Его перебило неожиданное появление дона Севильяка прямо из воздуха. Симон поморщился:
– Мы же договорились…
Чисто выбритый и вымытый дон Севильяк вновь одет был весьма экстравагантно: какая-то просторная нахальной расцветки длинная рубаха навыпуск под серым истрепанным пиджачком, прикрывшим лишь его спину и руки до локтей. Значительные ягодицы гиганта рискованно обтягивали то ли бархатные, то ли ещё какие ярко зеленые штаны по щиколотку. Башмаки на высоком каблуке надеты на босую ногу.
