Из проёма выглянул поджарый Алекс, улыбнулся приветливо и приглашающе махнул рукой.
Вот так! Придёшь как будто в неведомые края, а там, оказывается, знакомых полно. И начинаешь чувствовать себя как дома.
Я человек компанейский, во всяком случае, таковым себя считаю, и стал, пожалуй, держаться раскованнее по отношению к ним, чем они ко мне. Тем более что они тут народ умный и обижать меня, как брата меньшого, поостерегутся. Мало ли что, думалось мне об их осторожности, может выкинуть обиженный непониманием или выражением превосходства потомков перед предком, то бишь передо мной.
Вот я и начал…
– О! Алекс! – наигранно весело воскликнул я, как мне показалось, правильно выбирая линию поведения. Быстро прошёл к нему в комнату. – Рад с тобой поговорить не по переписке, как нам пришлось это проделывать в первый раз. А?
Я хохотнул, ожидая от него подобного же ответа.
– Я тоже рад… Ваня, – отрезвляюще холодно отреагировал он на моё игривое приветствие и безразличным жестом, будто надоевшему посетителю, пригласил меня сесть за низкий стол.
Алекс неторопливо, сохраняя серьёзное лицо, присел напротив меня и пододвинул к себе небольшую плоскую коробочку. Наверное, это был пульт какой-то, потому что в продолжение нашего разговора он время от времени притрагивался к его поверхности кончиками длинных пальцев,
– Показывай, что принёс! – сказал приказным тоном.
Я стерпел, но…
Моей недовольной гримасы он не заметил.
Из расшнурованного рюкзака я вынул первый попавшийся образец – пучок травы – и молча подал его Алексу. Он и это моё нарочитое молчание пропустил мимо.
Всё, что я ему потом доставал и показывал, он, после придирчивого осмотра и кратковременной работы с пультом, откладывал в сторону, постепенно загромождая стол камнями, пакетами с водой, почвой, полиэтиленовым пузырём с воздухом, кусками деревьев из котловины и её окрестностей. О каждой вещи, увлекаясь, я давал свой собственный комментарий – где взята проба или добыт данный образец. При моих объяснениях Алекс внимательно смотрел мне в лицо.
– Теперь, – сказал он ровным, спокойным голосом, когда я свернул опустевший рюкзак в небольшой веретёнообразный жгут, – мы сможем сделать кое-какие выводы о… Симон говорит, ты назвал это отстойником?
– Не очень удачно, – скромно повторил я слова Симона, – но другого слова не нашёл. Можно, правда, назвать и ловушкой, и тупиком, и пределом.
– Неважно как назвать. Отстойник, так отстойник. Главное, что мы считаем так же. Неспроста и ты, и наши сотрудники встретились именно там, в кратере от метеорита. Мы нашли этот кратер и обследовали его. Метеорит упал около двух миллионов лет назад. В тех местах сейчас идёт активное горообразование. Так что за последние восемьсот тысяч лет там произошли такие изменения, что твои описания кратера совершенно не совпадают с современным его обликом. Но озеро и поныне там.
