— У тебя раньше был секс, детка?
Я кивнула, уткнувшись ему в грудь.
— Однажды. — я произнесла так тихо, что не знала, услышал ли Рид.
— Тебе понравилось?
Боже, что за вопросы? Это был самый унизительный опыт в моей жизни. Тот парень оказался полным придурком.
Тайлер убрал волосы с моих глаз, погладил меня по щеке и посмотрел в глаза.
— Расскажи, — его голос был таким же тихим, как и мой, но в нем слышалась сталь. Его серьезный взгляд придал мне смелости.
— Это случилось на заднем сиденье машины. Быстро, некрасиво и унизительно, — я попыталась отвести взор, но Рид не позволил. — Мы даже не разделись до конца. Парень разозлился, когда я напомнила, что он должен надеть презерватив. В итоге в его бумажнике оказалась старая потрепанная упаковка, которая, как он думал, ему вообще не понадобится. Это было ужасно, я злилась на себя за то, что отдалась ему.
Столько сочувствия отразилось на лице Рида!
— Обещаю, что все будет хорошо.
Я даже не могла улыбнуться — настолько сильно желала Тайлера.
— Тогда поторопись, пока я не струсила.
— Нет, детка, я ни в коем случае не буду торопиться, — ответил он, снимая джинсы и нижнее белье.
Он рассмеялся над моим стоном, взял шампунь и вымыл мои волосы, массируя кожу головы. Затем стал мыть всю меня, медленно. Очень медленно. Каждый дюйм тела, включая стопы и пальчики на ногах.
К тому времени, как Рид закончил, меня трясло от желания. Он укутал меня в полотенце, вытерся сам, просушил мои волосы и неторопливо распутал их расческой. Понятия не имела, почему мне вдруг захотелось плакать, но слезы навернулись на глаза, и пришлось бороться с ними изо всех сил.
— Доверься мне, Джейси, — я посмотрела в самые великолепные глаза на земле и кивнула.
Рид провел меня в свою спальню, где боковые лампы отбрасывали мягкий свет на красивое покрывало. Он откинул его, сел на край кровати и подвинул меня так, что я оказалась у него между ног. Наклонившись, Тайлер открыл ящик тумбочки, достал презерватив и положил его на подушку. Отбросив куда-то наши полотенца, он поцеловал мой живот и обхватил ладонями грудь.
— Я должен попросить у тебя прощения, — он отстранился от меня на дюйм. — Просто трудно извиняться, когда ни за какие деньги в мире не вернул бы назад то, что произошло. Мне не следовало привязывать тебя к стулу и разрезать одежду. В тот вечер я плохо соображал, но это не оправдание. — его поцелуи переместились к груди. — С тех пор я думаю об этом каждую ночь. Не могу выбросить твою грудь из головы. Вспоминаю тебя на стуле, и становлюсь тверд, как камень. — Рид взглянул на меня снизу вверх. — Мой поступок был неправильным, но я не сожалею, детка.
