– На мне пижама. Моя любимая, со слониками.
Он молчит, но я кожей чувствую его недовольство.
– А что насчет той одежды, что привез стилист? Ты ее распаковала?
Я бросила взгляд в гардеробную, где так и стояли несколько десятков коробок и пакетов. Стыдливо сжала губы, чувствуя, как щеки горят. Так соврать хочется, но есть ощущение, что мою ложь Борис распознает лучше, чем получится у родителей.
– Не распаковала, – решаюсь на правду и слышу, как он отнял трубку от телефона. Может повезло? Может он занят и не услышал? Но я ошиблась.
– Плохо, Нина, – говорит он мне и вдруг повергает в шок: – А я думал ты хотела кота.
Я сажусь на кровати, подрываюсь и до хруста сжимаю трубку. Он думал об этом? Он готов рассмотреть появление в моей жизни друга? Хотя думать, что кошка может стать другом человека, чревато.
Кошки, они сами по себе. Ими нельзя управлять. Только договориться.
– Что… Что мне сделать. Хочешь выкину все свои старые вещи и буду носить новые, – запальчиво обещаю я и тут же прикусываю язык.
Ну зачем я это сказала? Зачем подала идею?!
– Хочу, – тут же говорит он, повергая меня в отчаяние. Все вещи. Нет! Они так много для меня значат. Вон ту кофту мы выбирали еще с сестрой. А джинсы мы покупали с папой, хотя он терпеть не может магазины. А вон те кроссовки вместе с Женей, в один из хороших дней нашей дружбы. Как мне это выкинуть. А ту шаль привезла мне мама из самой долгой смены в Сибири.
– Борис… – хочу переобуться, потому что не готова к потере вещей, несущих для меня такую ценность.
– Но сейчас я хочу, чтобы ты разделась.
Невольно оглядываю комнату, наполненную до краев приятным полумраком. Я все еще одна. Но кажется, что вот-вот откроется шторка, что колышет ветром из полуприкрытого окна, и появится ОН.
Борис войдет, приблизится к кровати и скажет снова:
– Снимай свою пижаму.
И я прикрываю глаза, снова облизываю губы и подчиняюсь приказу.
Потому что не могу иначе. Потому что от его бархатного баритона мне и самой становится жарко. Так жарко, что скинуть одежду и остаться обнаженной становится просто необходимостью.
– Готово.
– Теперь проведи по своей груди кончиками пальцев и сожми сосок, – говорит он, и я делаю ровно так, как он хочет.
Касаюсь часто вздымающейся груди, обвожу ореол по кругу, нащупываю сосок большим и указательным пальцами.
– Сожми его сильнее, – да… – Сильнее, Нина. Я хочу слышать это.
Я сжимаю сильнее и вскрикиваю. Чувствуя, как между ног образуется влага, грозящая замарать шелковые простыни.
