6. Монах, живущий один, подобен ангелу, но, чтобы сделать монаха падшим ангелом, бесы искушают его следующими обстоятельствами: с одной стороны, сомнениями в правильности его уединения, а с другой – гордостью от высоты его подвига.
Монах, поселившийся вкупе с другим монахом, встречает следующие искушения: с одной стороны, он обнаруживает в другом монахе кучу вещей, которые тот не хочет делать, а с другой стороны – кучу вещей, которые он сам не хочет, чтобы их делал другой монах.
Из всех способов монашеской жизни лучший – жить уединенно, периодически встречаясь для совета с опытным монахом. Зная это, монах приходит к рассудительному уединению, а мирянин – к безбрачной жизни.
7. Монах до тех пор остается монахом, пока не вдался в кривотолки. Пока он молится ночью до утомления, постится до изнеможения, трудится до усталости, он аскет. Но стоит ему вдаться в пересуды, дескать, тот монах сделал не так, другой монах сказал не то, он из аскета превращается в базарного торговца. Только базарный торговец торгует с прибылью, а аскет – себе в убыток. Зная это, монах избегает сплетен, как добровольного сумасшествия, и так обретает душевный мир, а мирянин старается воздерживаться от пустословия.
8. Если оставишь мысли в покое, увидишь, как они болтаются в уме, подобно тряпке на ветру, бесцельные и бесполезные, словно использованная ветошь. Зная это, монах приходит к совершенному отречению от мыслей, а мирянин – к воспитанию в себе добрых мыслей.
9. Без колебаний посвяти себя духовной практике, а не разговорам о ней.
Без сомнений посвяти себя покаянной молитве, а не рассуждениям об отсутствии покаяния у других.
Без рассеяния посвяти себя наблюдению за своим умом, а не наблюдению за действиями других.
10. Нельзя вести себя так, чтобы о тебе говорили меньше плохого, чем ты о других хорошего.
Нельзя вести себя так, чтобы тебя уважали больше, чем ты уважаешь других.
Зная это, монах приходит к пониманию опасности пересудов о близких, ценя свое Спасение, а мирянин избегает порицать других.
11. Негодуя на одних, порицая других, монах, ты нигде не находишь успокоения. И даже уединение становится для тебя горьким одиночеством, подобным тюрьме. Одинокий монах ропщет на всех, а уединенный монах молится о всех, любит добрых, сострадает грешным, печалится о злых. Понимая, что все люди – дети Божии, он приходит к великой Любви, желая всем Спасения, а мирянин приходит к жалости, желая всем вразумления.
