Жаль только, что кормить нас никто не собирался.
— Начинайте растаскивать трупы, — распорядился наблюдавший за процессом лейтенант. — Наших в землю, гаранцев в реку. Пошевеливайтесь.
Его приказ вызвал нездоровое воодушевление в рядах моих товарищей по несчастью — уставшие и замотанные солдаты дружно побросали лопаты, а затем всей толпой кинулись на место схватки. Сначала я не понял в чем тут дело, но быстро догадался, что нам чуть ли не в буквальном смысле этого слова выдали разрешение на мародерство — если сразу после боя люди шарили по карманам убитых очень осторожно и чуть ли не стыдливо, то сейчас действовали уже безо всякого стеснения, срывая с трупов одежду, выворачивая карманы, а также набивая заранее припасенные мешки различного рода мелочевкой. Судя по всему, здесь существовала некая традиция, в рамках которой самый тяжелый труд вознаграждался пусть и не вполне традиционным, но максимально щедрым образом.
— Вон того проверь, — посоветовал мне один из коллег. — Вроде, богатый.
Я глянул на указанного гаранца, чуточку поколебался, но в конце концов смирился с правилами игры и запустил руку в один из карманов покойника. Там ничего не нашлось.
— Первый раз, что ли? — хмыкнул обыскивавший лежавшего чуть дальше мертвеца солдат. — Не переживай, им уже все равно. А тебе пригодится.
— Знаю.
— Они в портках монеты прячут. — продолжил делиться ценными сведениями собеседник. — Рядом с яйцами, чтобы надежнее. Там глянь.
— Да ну его на хрен.
— Ничего, со временем привыкнешь.
— Надеюсь, нет…
В принципе, затеянный командованием субботник выглядел вполне логичным и нужным — без него всем обитателям лагеря очень скоро пришлось бы терпеть вонь от разлагающихся трупов. Похороны собственных солдат также не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Но вот то, что мы в массовом порядке скидывали тела погибших гаранцев в реку, лично у меня вызывало искреннее недоумение. Хотя бы потому, что ниже по течению располагалась столица.
— Так они же мимо нее проплывут, — без тени сомнения заявил помогавший мне солдат в ответ на прямой вопрос. — А в море их рыбы съедят, да и все.
Я окинул взглядом застрявшего среди камышей мертвеца, покачал головой, но больше ничего не сказал. Лезть в этот монастырь со своим уставом и рассказывать местным аборигенам о земных нормах санитарии мне почему-то не хотелось.
— Не боись, молодой, тебя не потравят. Кашевары воду издалека носят.
— Хочется верить…
Во второй половине дня поставленная командованием задача оказалась выполнена — госпиталь исправно функционировал, все наши покойники отправились в братские могилы, а погибшие гаранцы были сброшены в воду и теперь неспешно дрейфовали по направлению к морю. Впрочем, дрейфовали только те из них, кто остался на плаву и успешно миновал прибрежные заросли. Все остальные по-прежнему находились рядом с лагерем, либо застряв на самом виду, либо скрываясь до поры до времени на дне реки. Лично у меня данный факт вызывал не самые приятные чувства, однако спустя какое-то время данная проблема отошла на второй план — я столкнулся с запоздалой реакцией обычных солдат на гуляющего по лагерю жреца и эта реакция мне совершенно не понравилась.
